― И мне, и мне! ― кричит Уилла.
Мама устало улыбается.
― Целый день со всеми моими зайчиками. Как мило.
― Но вы должны собраться в два раза быстрее, ― предупреждаю я. ― Уже почти полдень.
― Ну же, мама! ― Тиффин вопит на нее. ― Ты должна наложить макияж и одеться прямо сейчас!
― Еще одна последняя сигаретка…
Но Тиффин и Уилла уже выбежали из комнаты, чтобы надеть пальто и обувь. Даже Кит снял ноги со стола.
― А Лочен идет с нами на эту маленькую прогулку? - спрашивает мама, сильно затягиваясь сигаретой. Я замечаю, как взгляд Кита становится резче.
― Нет, у него куча домашних заданий, которые нужно доделать. ― Я внезапно прекращаю убирать со стола и хлопаю рукой себе по лбу. ― О, нет. Черт!
― Что случилось, милая?
― Я совершенно забыла. Я не могу пойти сегодня. Я обещала понянчить нового ребенка Дэвидсонов сегодня днем.
Мама выглядит встревоженной.
― Ну, разве ты не можешь просто отменить и сказать, что заболела или что-то в этом роде?
― Нет, они идут на свадьбу, и я давно пообещала им, что посижу, ― поверить не могу, какая я хорошая лгунья. ― Кроме того, ― многозначительно добавляю я, ― так мы могли бы заработать денег.
Тиффин и Уилла возвращаются на кухню, укутанные в пальто, и останавливаются, мгновенно почувствовав перемены в атмосфере.
― Умная Мая только что поняла, что, в итоге, мы не можем пойти, ― информирует их Кит.
― Значит, мы пойдем завтра! ― радостно восклицает мама.
― Не-е-ет! ― в отчаянии стонет Тиффин. Уилла осуждающе смотрит на меня, в ее голубых глазах читается горе.
― Но вы все равно можете пойти с мамой, ― небрежно говорю я, тщательно избегая ее взгляда.
Тиффин и Уилла с умоляющими глазами поворачиваются к ней.
― Мама! Мам, ну пожалуйста-а-а!
― Ну ладно, ладно, ― вздыхает она, кидая на меня обиженный, почти сердитый взгляд. ― Все, что угодно, для моих крошек.
Как только мама уходит наверх, чтобы переодеться, а Тиффин с Уиллой носятся по дому в безумии, вызванном повышенным употреблением сахара, Кит снова кладет ноги на стол и начинает лениво листать комиксы.
― Что ж, посмотрим, что из этого получится, ― бормочет он, не поднимая головы.
Я чувствую внутри себя напряжение, но продолжаю убирать со стола.
― А какое это имеет значение? ― тихо возражаю я. ― Тиффину и Уилле нужно сходить куда-нибудь, повеселиться, а ты получишь в пять раз больше карманных денег на игровые автоматы.
― А я не жалуюсь, ― говорит он. ― Я просто думаю, что это так трогательно, что ты сочинила такую сложную ложь только потому, что Лочену слишком стыдно признать тот факт, что он жестокий ублюдок.
Я перестаю вытирать стол, сжимая губку так сильно, что теплая мыльная вода течет у меня между пальцев.
― Лочен ничего не знает об этом, ясно? ― возражаю я, мой голос звучит низко от подавленной ярости. ― Это была моя идея. Потому что, откровенно говоря, сейчас выходные, и Тиффин с Уиллой заслуживают немного веселья, а мы с Лоченом совершенно разбиты за целую неделю беготни по дому.
― Держу пари, что так и есть… после того, как он попытался убить меня прошлой ночью.
Он глядит на меня, его темные глаза твердые, как булыжники.
Я понимаю, что стою, вцепившись в край стола.
― Насколько я помню, это происходило с двух сторон. И Лочен настолько сильно избит, что едва может пошевелиться.
По лицу Кита медленно расползается торжествующая ухмылка.
― Ну, не могу сказать, что я удивлен. Если бы он не проводил целые дни, прячась на лестничных клетках, а на самом деле учился драться как настоящий…
Я ударяю кулаком по столу.
― Не надо мне тут строить из себя крутого парня, ― яростно шепчу я. ― Прошлой ночью это не была нездоровая конкуренция! Лочен действительно расстроен тем, что произошло. Он никогда не хотел причинить тебе боль.
― Как любезно с его стороны, ― отвечает Кит, все еще яростно листая журнал, его голос источает сарказм. ― Но довольно трудно поверить в это, когда всего несколько часов назад его руки сжимали мне шею.
― Ты знаешь, что тоже принимал в этом участие. Ты ударил его первым! ― я нервно бросаю взгляд на закрытую дверь кухни. ― Послушай, я не собираюсь спорить с тобой о том, кто что начал. Как участвующие в драке, вы оба виноваты одинаково. Но просто спроси себя в первую очередь: почему Лочен был так расстроен? У скольких твоих друзей есть брат, который полночи ждал бы их возвращения? Который прочесывал бы улицы в три часа ночи в страхе, что могло случиться что-то ужасное? У скольких есть братья, которые ходят в магазин для них, готовят, ходят на родительские собрания и защищают, когда их выгоняют из школы? Ты так и не понял, Кит? Прошлой ночью Лочен потерял контроль, потому что заботится о тебе, потому что любит тебя!
Кит бросает журнал на стол, от чего я вздрагиваю, его глаза наполняются гневом.
― Разве я просил его об этом? Думаешь, я хочу зависеть в каждой мелочи от своего чертового брата? Да, ты права, у моих друзей нет таких старших братьев. У них есть братья, которые тусуются с ними, получают нагоняй с ними, помогают им подделать удостоверения личности, пронести их и прочие вещи в клуб. В то время, как у меня есть брат, который говорит мне, когда быть дома, и бьет меня, когда я опоздал! Он мне не отец! Он может притворяться, что заботится, но только потому, что у него немного власти! Он не любит меня как папа, но совершенно точно считает, что может говорить, что мне делать каждую секунду в течение дня!
― Ты прав, ― тихо говорю я. ― Он не любит нас так, как любил папа. Отец свалил практически на другой конец света со своей новой семьей в тот момент, когда настали трудные времена. Лочен мог в прошлом году бросить школу, устроиться на работу и съехать. Он мог бы в следующем году сбежать в университет в другом уголке страны. Но нет, он остался в Лондоне, даже когда учителя отчаянно рекомендовали ему поступить в Оксбридж**. Он остался в Лондоне, поэтому он может жить здесь и присматривать за нами, чтобы быть уверенным, что с нами все хорошо.
Киту удается подавить сардонический смех.
― Ты обманываешь сама себя, Мая. Знаешь, почему он не уехал? Потому что он чертовски напуган, вот почему. Ты видела его ― он даже не может без заикания разговаривать со своими одноклассниками, будто какой-то тормоз. И уж конечно, он остается здесь не из-за меня. А потому что опьянен властью ― он получает кайф от командования Тиффом и Уиллой. Это заставляет его чувствовать себя лучше, так как в школе он не может связать ни слова. И он остался здесь, потому что обожает тебя, потому что ты всегда на его стороне, ты считаешь его кем-то вроде Бога, и его сестра ― его единственный в мире друг, ― он кивает головой. ― Как это жалко!
Я смотрю на Кита, на гнев в лице, цвет щек, но больше всего на грусть в глазах. Мне больно видеть, что он все еще страдает из-за отца, и я постоянно напоминаю себе, что ему только тринадцать. Но я просто не могу найти способ заставить его выйти за пределы своего эгоизма, даже на секунду, и посмотреть на ситуацию с другой стороны.
Наконец, я в отчаянии говорю:
― Кит, я понимаю, почему ты возмущен тем, что Лочен всем управляет. На самом деле, понимаю. Но не его вина в том, что отец ушел и что мама такая, какая есть. Он просто заботится о нас, потому что больше некому. Я обещаю, Кит, Лочен гораздо охотнее остался бы тебе братом и другом. Но только подумай, что в данной ситуации ему еще оставалось делать? Какой у него был выбор?
Когда дверь, наконец, с шумом захлопывается, и возбужденные голоса стихают на улице, я вздыхаю с облегчением и бросаю взгляд на кухонные часы. Сколько часов у нас есть, пока Тиффин и Уилла не начнут ссориться, Кит не начнет спорить о деньгах, и мама не решит, что она сделала достаточно для того, чтобы возместить свое недельное отсутствие? Учитывая время на поездку, мы можем рассчитывать на три - четыре часа, если повезет. Я чувствую, что должна незамедлительно заполнить их, попробовать все те вещи, которые всегда собиралась сделать, но откладывала, потому что каждый раз находились более важные дела… Но внезапно простое сидение здесь, на тихой кухне, в лучах солнца, которые проникают сквозь кухонное окно и согревают мне лицо, кажется мне нелепой роскошью: не думать, не двигаться, не беспокоиться о домашней работе или спорить с Китом, или пытаться контролировать Тиффина, или развлекать Уиллу. Просто быть. Я чувствую, что могу остаться здесь навсегда в этот солнечный, свободный день, свесившись вбок на деревянном стуле, сложив руки на мягких изгибах его спинки, наблюдая, как солнечные лучи танцуют сквозь листья, ветки заглядывают в окно, создавая раскачивающиеся тени на кафельном полу. Звук тишины наполняет воздух, как прекрасный запах: ни повышенных голосов, ни хлопанья дверьми, ни топота ног, ни оглушительной музыки или бормотания мультфильмов. Я закрываю глаза, теплое солнце ласкает лицо и шею, наполняя веки ярко-розовой дымкой, и кладу голову на скрещенные руки.