Миссис Шах захлопывает свой медицинский чемоданчик и отходит в сторону, за не следует и мисс Эзли.
Медсестра и учительница скрываются в другой стороне класса, тихо и быстро переговариваясь между собой. Мая пододвигает стул и садится напротив меня, касаясь меня коленями. Она бледная от потрясения, ее взгляд, острый и вопросительный, сверлит меня.
Упершись локтями в бедра, я смотрю на нее и выдавливаю дрожащую улыбку. Я хочу как-то пошутить, но, чтобы одновременно говорить и дышать, нужно слишком много сил. Ради Маи я пытаюсь унять дрожь и прижимаю кулак правой руки ко рту, чтобы заглушить звуки икоты. Левой рукой я изо всех сил сжимаю ее ладонь, боясь отпустить.
Поглаживая липкую щеку и взяв мою правую ладонь, она нежно удерживает ее подальше от моего рта.
- Послушай, - говорит она, ее голос полон беспокойства. - Из-за чего все это произошло?
Я мысленно возвращаюсь к Гамлету и всей той теории заговора и осознаю, каким нелепым я был.
- Н-ничего. - Вздох. - Из-за глупости. - Я должен сосредоточиться, чтобы между вздохами произносить слова, одно предложение за раз. Я чувствую в горле комок, поэтому с кривой улыбкой на губах качаю головой. - Так глупо. Прости… - Я сильно закусываю губу.
- Перестань извиняться, идиот. - Она одаривает меня ласковой улыбкой и поглаживает мою руку. Я осознаю, что крепко сжимаю ее рукав, боясь, что она - мираж и внезапно может испариться.
Звенит звонок, пугая нас обоих.
Я чувствую, как мой пульс снова ускоряется.
- Мая, н-не уходи! Не уходи пока…
- Лочи, я не собираюсь никуда уходить.
За целую неделю сейчас мы находимся ближе всего друг к другу, впервые с того ужасного вечера на кладбище она касается меня. Я с трудом сглатываю и кусаю губу, зная о еще двух людях в комнате, пребывая в ужасе, потому что могу потерять самообладание.
Мая замечает:
- Лоч, все в порядке. Такое уже бывало и раньше. Когда ты первый раз приехал в Бельмонт после того, как ушел папа, помнишь? С тобой все будет в порядке.
Но я не хочу быть в порядке, если это означает, что она отпустит мою руку; не хочу, если это значит, что мы снова станем вежливыми незнакомцами.
Через некоторое время мы спускаемся в кабинет медсестры. Миссис Шах проверяет мой пульс, артериальное давление, вручает мне брошюру о приступах панической атаки и проблемах психического здоровья. Еще говорит о встрече со школьным психологом, напоминает о необходимости проверять давление, об опасности перегрузок, о важности хорошего сна… Кое-как я издаю все нужные звуки, киваю и улыбаюсь насколько возможно убедительно, держа себя в напряжении, как пружина.
Домой мы идем молча. Мая предлагает мне взять ее за руку, но я отказываюсь - сейчас уже крепче стою на ногах. Она спрашивает, была ли какая-то причина, но когда я качаю головой, она понимает намек и отступает.
Дома я сажусь на край дивана. Прямо сейчас, наедине и без вмешательства - идеальное время для разговора, в котором я извиняюсь перед ней за то, что сказал тем вечером, снова объясняю причину своего сумасшедшего порыва, пытаюсь узнать, злится ли она еще на меня, пока каким-то образом не станет ясно, что не нужно пытаться вернуть ее обратно к этим ненормальным отношениям. Но я не могу отыскать слова, не доверяю себе произнести хоть что-то. Состояние шока после панической атаки вместе с нежным беспокойством Маи сильно ударило по мне, и я чувствую, будто нахожусь на краю пропасти.
Сок, который принесла Мая, и очищенное яблоко, разрезанное на четвертинки, будто для Тиффина или Уиллы, грозят накрыть меня. Мая смотрит на меня с порога, наблюдая, как я включаю и выключаю телевизор, дергаю манжет рубашки и дергаю расстегнувшиеся пуговицы. Я могу сказать, что Мая тревожится, глядя на то, как она теребит мочку уха - характерный признак беспокойства, такой же, как у Уиллы.
- Как ты себя чувствуешь?
Я выдавливаю счастливую, радостную улыбку, и боль у меня в горле усиливается.
- Отлично! Это был всего лишь дурацкий приступ панической атаки.
Я хочу как-то пошутить, но вместо этого чувствую, как внезапно у меня дрожит подбородок. Я опускаю лицо, чтобы скрыть это.
Ее улыбка гаснет.
- Возможно, я должна на некоторое время оставить тебя в покое…
- Нет! - слово звучит громче, чем я собирался произнести. У меня к лицу приливает жар, я выдавливаю отчаянную улыбку. - Я просто хочу сказать, сейчас, когда у нас есть немного свободного времени, возможно, мы могли бы… ты знаешь… провести его вместе, к-как раньше. Если, конечно, у тебя нет домашнего задания или чего-то другого…
Ее губы трогает легкая улыбка радости.
- Да, конечно. Я не собираюсь тратить свободный день от школы на домашнее задание, Лочен Джеймс Уители!
Закрывая за собой дверь, она сворачивается на кресле.
- Итак, что будем смотреть?
Я хватаю пульт и вожусь с кнопками.
- Э-э… ну… наверное, по телевизору есть что-то еще, кроме СиБибис*… Как насчет этого?
Я прекращаю переключать каналы, когда дохожу до старой серии “Друзей” и смотрю на Маю, ожидая ее одобрения.
Она дарит мне одну из своих грустных улыбок.
- Отлично.
Комнату наполняет закадровый смех, но ни один из нас, кажется, не способен присоединиться к нему. Серия все идет и идет. Я болезненно осознаю, что нас двое, мы вместе, наедине и ничего не можем сказать друг другу. Наша дружба тоже разрушилась?
Я хочу просить ее, умолять рассказать мне о том, что творится у нее в голове. Я хочу попытаться объяснить, что происходило в моей голове в тот вечер, почему я отреагировал, как последняя сволочь. Но я не могу даже повернуться, чтобы посмотреть на нее. Я ощущаю на своем лице ее взгляд, полный беспокойства. И я погружаюсь в трясину отчаяния.
- Хочешь поговорить об этом?
Ее голос, мягкий, обеспокоенный, заставляет меня вздрогнуть. Внезапно я понимаю, что до боли прикусил губу, тяжесть слез постепенно скапливается в моих глазах.
Панически вздыхая, я быстро трясу головой, поднимаю руку к лицу. Я быстро прижимаю пальцы к глазам и пренебрежительно мотаю головой.
- Я просто все еще чувствую себя немного странно.
Я напрягаюсь, чтобы мой голос звучал спокойно, но по-прежнему слышу его зазубренные края. Поворачиваясь с грустной улыбкой на губах, я заставляю себя встретиться с ней взглядом.
- Но теперь со мной все в порядке. Все прошло. Правда.
После минутного колебания она подходит ближе, чтобы сесть на противоположный конец дивана, подвернув под себя одну ногу. Золотисто-каштановые пряди обрамляют ее бледное лицо.
- Да ладно тебе, дурачок, ничего не прошло, если оно заставляет тебя плакать. -Слова повисают в воздухе, ее беспокойство усиливает тишину.
- Я не… это не… - горячо отвечаю я, мои щеки пылают. - Просто… я просто…
Я глубоко вздыхаю, отчаянно пытаясь отвлечь ее от волнения, чтобы взять себя в руки. Последнее, чего я хочу, чтобы она знала, как я опустел, потеряв ее, чтобы это не стало давлением на нее в возобновлении тех отношений, которые, по ее мнению, в корне неправильные.
Она не пошевелилась.
- Ты просто что? - мягко спрашивает она.
Я откашливаюсь и поднимаю глаза к потолку, издавая короткий, болезненный смешок. Я быстро провожу рукавом по глазам, когда, к моему ужасу, слезы стекают по моим щекам.
- Не хочешь попробовать немного поспать?
Беспокойство в ее голосе меня убивает.
- Нет. Я не знаю. Думаю… думаю… Ну, твою ж мать! - На щеку скатывается еще одна слеза, и я в ярости смахиваю ее. - Черт! Что это?
- Лочи, скажи мне. Что случилось? Что случилось в школе? - ее голос звучит напугано, она наклоняется ко мне, протягивая руку, чтобы прикоснуться.
Я тут же поднимаю руку, чтобы оттолкнуть ее.
- Просто дай мне минуту!
Я не могу остановиться - я вообще ничего не могу сделать. От сдавленных рыданий у меня вздрагивает грудь. Я прижимаю к лицу ладони и пытаюсь выровнять дыхание.
- Лочи, все будет хорошо. Пожалуйста, не… - ее голос умоляюще мягкий.
Из моих легких вырывается воздух.