А, Веллот, вспомнил Фейн, – та, у которой кожа с оттенком сумерек. Он с теплотой подумал о том, как когда-то удовлетворял ее непомерные любовные аппетиты. Но Фейн быстро стряхнул с себя наваждение. Теперь его волновал лишь маленький котенок с фиалковыми глазами.
– Мой друг, я, не ставя под сомнение твои таланты, готов поспорить, что ты сумел развлечь обеих леди без моей помощи.
Виконт от души рассмеялся и выпрямился.
– Так и есть. Я получил редкое удовольствие в компании обеих леди одновременно, и вечер пролетел незаметно. Это позволило мне забыть все, что ты, Кадд и Рамскар пережили накануне.
– Если бы это было не так, значит, ты недостаточно старался, – язвительно заметил Фейн.
Эверод лишь взглянул вдаль, и на его лице застыла самодовольная улыбка.
Скорее всего, он вспоминал подробности незабываемого вечера. У Фейна было такое же выражение лица всякий раз, когда он думал о том, с каким наслаждением он целовал безупречную грудь Килби.
Виконт вернул его на грешную землю, резко спросив:
– Но если тебя не беспокоили раны, то что помешало тебе приехать ко мне?
– Герцогиня, – устало вздохнув, сказал Фейн. Естественно, вздох был нарочитым: никто в здравом уме не признался бы, что родственницы держат его на коротком поводке.
– Они с Файер узнали о том, что я участвовал во многих дуэлях, и подняли страшный шум. Позже герцогиня захотела, чтобы я сопровождал ее на ужин к лорду Гатрею. Теперь, когда моего отца нет в живых, мне трудно отказать ей в подобной просьбе.
Виконт улыбнулся, наморщив лоб.
– Гатрей? Он все еще жив?
Фейн усмехнулся, видя недоумение друга.
– Очевидно, поскольку он был на вечере.
Главным воспоминанием о вечере были те драгоценные минуты, которые Фейн провел в оранжерее с Килби. Так нелегко было дать ей уйти. Он догадался, что леди Квеннел увела свою подопечную, чтобы избежать встречи с его матерью. Честно говоря, Фейна больше беспокоила перспектива столкновения Килби с его бывшей фавориткой, миссис Дютой, а не с герцогиней.
Когда Фейн наконец присоединился к гостям, он увидел Морриган. Как только им выпала возможность поговорить наедине, соломенная вдова выразила желание возобновить их дружбу. Фейн заметил, что его матушка стала свидетельницей их разговора. Она выразительно покачала головой: очевидно, миссис Дютой не была желаемой кандидатурой на место новой герцогини Солити. И Фейн втайне разделял мнение матери. Когда они с Морриган были любовниками, брак вовсе не фигурировал в его пылких раздумьях.
– Что ж, я получил определенные преимущества от твоего вынужденного отсутствия, – самодовольно заметил Эверод.
Он прошелся рукой по крупу лошади.
– Я думаю, что мне надо отослать твоей матушке подарок в знак признательности.
Фейн усмехнулся.
– Прошу тебя воздержаться от этого искушения. Ты только поощришь ее повторять подобные просьбы в мой адрес.
Подарки для герцогини могли бы повлечь за собой неприятности, которых Фейн хотел избежать. Эверод был несколько моложе любовников герцогини, однако Фейн подозревал, что для его друга герцогиня сделала бы исключение. Мысль о том, что виконт может стать очередным фаворитом его матери, приводила Фейна в беспокойство.
– Подожди. Что это такое? – С уст виконта сорвалось проклятие.
Он выпрямился и добавил:
– Я думаю, что нашел причину, по которой лошадь понеслась вскачь.
Фейн обошел лошадь спереди и потрепал ее по шее, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть находку Эверода.
Он заметил довольно глубокую рану на правой ноге. Рана была свежей, но, похоже, животное потеряло не много крови. Фейн вздохнул.
– Что ж, мы можем забыть об укусе осы.
Эверод усмехнулся.
– Я бы сказал, что причиной раны стал камень.
Он тоже обошел лошадь, которая мирно пощипывала траву.
– Могло бы быть и хуже.
Фейн согласился. Заживляющий бальзам и несколько дней под опекай грума, – таков был рецепт быстрого выздоровления для его кобылки.
– Однако я все же нахожу это странным. Мы ехали так медленно…
Он оборвал себя, так как его отвлек экипаж справа. Пара внутри экипажа привлекла его внимание. Темноволосый джентльмен показался герцогу смутно знакомым, и белокурые волосы под шляпкой леди он тоже уже где-то видел.
– Еще одна проблема? – вежливо поинтересовался Эверод. Заинтригованный, он обернулся в ту сторону, куда был направлен взгляд его друга.
– Нет, – ответил Фейн, улыбаясь, как глупец.
Если дама в экипаже была леди Лиссой Наник, то ему, похоже, начал дуть попутный ветер.
Он был в комнате, уставленной карточными столами.
Окрыленная своим открытием, Килби едва удержалась, чтобы не подойти и не представиться лорду Тюллею. Она скромно поглядывала в его сторону и восхищалась им с расстояния, отделявшего их.
Лорд Ордиш сказал ей, что этот джентльмен был моложе всех тех, кто имел честь называться поклонником ее матушки. Килби удалось по крупицам собрать у Лиссы, Придди и других информацию о Рутгерте Элиоте, графе Тюллее. Ему было сорок два года, восемь лет назад он овдовел. Подробности замалчивались, и никто не смел говорить с леди о графе.