По моему телу разносится волна облегчения, которое она мгновенно замечает, но не придаёт значения и быстро надевает шлем.
Довольный её ответом, я сажусь на байк и протягиваю ей руку. Луиза держится за меня, опирается на плечо и садится за мной.
— Если не хочешь упасть, то так держаться не стоит, — говорю я ей, кивая в сторону рук на моих плечах.
Поднимаю руки в сторону, раскрывая торс под курткой. Пару секунд она колеблется, а потом я чувствую, как её руки обвивают мое туловище. Тело моментально оживает, и в паху отдаётся резким приливом. Всего лишь легкое прикосновение, но такое дразнящее.
Байк рычит под нами, когда я завожу мотор, и Луиза тесно прижимается ко мне.
— Так-то лучше, — киваю я ей и трогаюсь с места.
Выезжаем за пределы парковки, и я увеличиваю скорость. Чувствую её тело сзади, прижавшееся ко мне, как к последнему шансу спастись, и сильнее давлю на педаль.
До нужного района мы доезжаем за полчаса. Я останавливаюсь у невысокого жилого здания, внешний вид которого оставляет желать лучшего. Район тоже не славится красотой и шиком.
Луиза слезает с байка, подходит ко мне, снимает с головы шлем и молча протягивает. Я снимаю свой и секунду-другую смотрю на неё, но ничего не говорю.
— Спасибо, что подвёз, — говорит она, когда мотор глохнет.
— Рад помочь, — отвечаю я, ощущая небольшую досаду, за то, что пора прощаться.
— Нет, не должен был.
— Уверена?
— Абсолютно!
Луиза немного хмурится и поднимает голову к окнам дома. Надеется, что нас никто не увидит. Это же очевидно.
— Ты мой босс, и нас не должно ничего сближать.
— Особенно секс… — продолжаю я.
Почему меня это злит? Да! Она права! Но почему я, черт возьми, не могу согласиться с ней?
— Особенно…
Сжимаю шлем в руках, до боли стискивая пальцы. Я ничего на это не отвечаю. Просто жду её действий. Я будто обезоружен.
— И спасибо, что оказался в нужное время в нужном месте, хоть и намеренно. Не хочу представлять, что могло случиться, не будь тебя там.
— И я не хочу это представлять.
Она поднимает глаза на меня и слегка улыбается. Я чувствую, как между нами проскальзывает неловкое молчание. Так бывает, когда два человека, которые привыкли всегда огрызаться, вдруг заговорили совсем иначе. Нет, мы не огрызаемся. По крайней мере, не часто. Вместо этого мы занимаемся кое-чем другим, и сейчас эта неловкость застаёт нас врасплох.
Луиза разворачивается, собираясь уходить. На мгновение я ловлю себя на мысли, что мне нравится, как она целуется. Нравится то, как она подаётся ко мне и закрывает глаза, страстно раскрывая свой ротик. Мне нравится не только эта изящная оболочка, но и то, что внутри. Да, я знаю всего одну сотую долю того, что там есть, но и это сносит мне крышу. А что будет, если я узнаю хотя бы десять процентов? Я погибну. Безвозвратно, не имея шансов на исцеление.
Поэтому, когда она отходит, я резко притягиваю её обратно к себе. Прижимаюсь к этому тёплому податливому телу, которое, к моему огромному счастью, будто благодарит меня за столь наглый поступок. Возможно, я узнаю ещё на процент больше.
Я прикасаюсь к её мягким, все ещё влажным губам, и целую так, словно пытаюсь утолить собственную жажду после долгой засухи. Словно это будет последний раз. А будет?
Она отвечает на мой поцелуй, потому что не может оттолкнуть, а может, и не хочет. Неважно. Важнее то, что мы оба искренне желаем друг друга. И её губы, расслабленно раскрывающиеся мне навстречу, этому подтверждение.
— Нет, мы не можем это делать. Не должны, — отталкивает Луиза меня от себя и резко отходит подальше. И, дабы не поддаться очередному искушению, она убегает в дом.
На секунду Луиза останавливается у двери и разворачивается ко мне, одаряя коротким игривым взглядом.
— До свидания, мистер Бейтман, — улыбается она и забегает в дом, оставляя меня, очумелого, на мотоцикле.
Не девушка, а искусительница…
Луиза
Забегаю на свой этаж, обдумывая в голове все происшедшее только что в нашем дворе. и улыбаюсь сама себе. Никак не могу выбросить из головы того самого, кто, скорее всего, уже отъезжает от дома. Этот мрачный томный взгляд, что пронизывает каждую клеточку моего тела, голос, щекочущий внутри и поцелуй, от которого подкашиваются ноги.
Я запуталась жестко и безвылазно.
Почему меня не волнует, как себя чувствует Скотт? Дошёл ли он до дома?
Почему я ни капельки не жалею его? Ему нехило досталось от Адама.
С довольной физиономией я захожу домой, даже не подозревая о том, что меня там ждёт. Первая, кого я замечаю в прихожей, когда снимаю жакет с плеч, это мама. Очевидно, что ждала меня. То, как подозрительно она стоит и бросает взгляд, словно собирается отчитать меня, напрягает.
— Привет. Всё хорошо?
— Это ты мне скажи, Луиза! — колко отвечает она мне.
— Я не понимаю, мам… — бубню я, снимая обувь.
— Где ты была?
— Я же сказала, забежала к Стелле ненадолго. Мы давно не виделись, и я решила…
— Ох, серьезно? У Стеллы? И с кем ты там болтала? С её отцом или младшей сестрой?
Я затыкаюсь. Что-то не так. Я это чувствую. За маминой спиной замечаю движение, а после из гостиной выходит Стелла. Единственное, о чем я думаю в этот момент, что никогда ещё так глупо не подставлялась. Её лицо страдальчески искажается, а губы кривятся в извинениях.
«Вот, значит, как? Предательница!»
— Стелла была у нас дома, когда я позвонила тебе. Она решила заскочить к подружке, — щурит глаза мама. — Так где ты была, Луиза?
Я молча смотрю сначала на эту паршивку, что считаю подругой, а после на маму. Думаю, что бы сказать, но рот только открывается, не имея никаких фактов в защиту, и обратно закрывается. С непроницаемым выражением лица я прохожу в свою комнату, лишь слушаю, как эти двое тащатся за мной.
— Мама, я уже достаточно взрослая девочка, поэтому не надо со мной разговаривать так, будто я плохая дочь, — поясняю я ей, бросая сумку на кровать.
Я разворачиваюсь и устало оглядываю обеих. Мама выгибает бровь и кладёт руки на бока. Конечно, она все ещё ждёт моих объяснений, но я знаю, какую тактику применить, чтобы не попасться.
— Тогда, как «Достаточно взрослая девочка», объясни нам, где ты была.
— Со Скоттом. — чуть громче сообщаю я.
Если мама просто выгибает и вторую бровь, то лицо Стеллы выражает весь спектр эмоций.
— Ты серьезно? — наконец открывает она рот.
— Абсолютно.
— Ты же… ты же сказала, что ни за что на свете не станешь с ним встречаться, — почти с ужасом на лице говорит Стелла.
— Это так? — интересуется Мама.
— Да, это так. И я не отрекаюсь от своих слов.
— Тогда почему ты целовалась с ним у дома пять минут назад? — тараторит Стелла с омерзительной гримасой.
Говорит, а через секунду начинает жалеть, бесшумно чертыхаясь за свою необдуманность.
Подождите, что? Они видели, как я целовалась у дома? И решили, что со Скоттом? Ну, слава Богу! За миллисекунды в моей голове пробегает уйма эмоций, от ужаса и паники до облегчения и радости. Они не увидели его. Пронесло!
— Что молчим? — влезает вновь мама.
— Мам, я… я разбиралась с кое-какими проблемами, — тараторю я. — И пожалуйста, не дави на меня и не требуй объяснений.
— Это не требование, Луиза. Это элементарное материнское любопытство, с капелькой тревожности.
Делаю глубокий вздох и смиренно смотрю на них. Эти двое не оставят меня в покое. Надо рассказать хоть что-то. Хоть часть истории, чтобы они отстали. Чтобы в этом доме больше не звучало имя Скота.
— Я встретилась со Скотом. Он хотел поговорить, выяснить всё, что происходило между нами. А я, в свою очередь, хотела расставить все точки, — делаю паузу и слежу за тем, как эти двое таращатся на меня. — Но, как выяснилось позже, он не собирался ничего выяснять. Спокойно! — выкрикиваю я на реакцию мамы. — Мы не сошлись во мнении и все.