Секунд десять комната оказывается в полной тишине.
— И что? Что дальше? — не выдерживает она.
Снова ложь. Но опять вынужденная. Не хочу, что бы она переживала. Не хватало, чтобы ещё и мама влезла в эту передрягу. Она последняя, кто должен быть в курсе того, что там было.
— Значит, тот парень на крутом байке-мотоцикле, — показывая большим пальцем на окно, говорит Стелла, — тебя подвёз?
Её лицо за секунду меняется от недопонимания до удовлетворения. Видимо, от неё я никуда не денусь. Я хочу закатить глаза, выдохнуть недовольно, чтобы они видели, как сильно я не хочу, чтобы они лезли в мои и без того плачевные дела.
— Да. Довольны?
— Более чем! — лепечет Стелла.
— Нет. Кто он? — не сдаётся Мама.
— Знакомый…
— Со знакомым… так… не целуются, — снова лезет Стелла.
— Стелла! — выкрикиваю я на эмоциях. Она что, совсем с ума согла, накалять и без того «раскаленную» обстановку?
— Она права. — говорит Мама.
— Знаю, мам, — все же выдыхаю я. Как же я устала. — Всё очень сложно. Это просто поцелуй, который я не приняла.
Нет. Приняла. Ещё как…
Чувствую такую тяжесть в теле. Мне определённо нужен передых, особенно от этих двух. Целый день на работе, потом эмоциональная встряска со Скоттом и Адамом, их драка, наш поцелуй и достаточно откровенный разговор с последним, и теперь я ещё отчитываюсь перед мамой. Уверена, что и Стелла будет стоять тараном у дверей, если я ей не расскажу. А она уверена, что я не рассказала и одной десятой доли всего произошедшего и происходящего в моей жизни. Просто она ждёт, когда мама выйдет.
Наконец, последняя смягчается. Я замечаю, как расслабляются её плечи и она делает незаметный вздох.
— Ладно, милая. Не буду «лезть в твою жизнь» — с интонацией произносит мама, на что мы со Стеллой начинаем улыбаться. — Главное, что ты цела. Я просто так испугалась. Могла бы сразу сказать, что ты пошла на встречу со Скоттом. Возможно, не было бы всей этой неразберихи. А то я уже подумала, — снова делает она паузу, о чем-то задумавшись… — А, ладно, ничего.
Мама разворачивается и спокойно выходит из комнаты.
— Отдыхайте, девочки! — говорит она уже в коридоре.
Перевожу взгляд от двери к подруге и наконец с превеликим удовольствием закатываю глаза. Стелла щурится и недоверчиво всматривается в мое лицо. Дальше она тихо подходит к двери и плотно её прикрывает для своего спокойствия. Пролетает всего доля секунды, а она уже налетает на меня.
— Какого черта я до сих пор не знаю, что происходит в твоей жизни!? Я что-то не заметила, что ты не приняла его поцелуй! — чуть повышая голос, сквозь зубы кричит она. — О-о, вы до потери пульта сосались, и я заметила, что ты совсем не хотела идти домой!
Я делаю пару шагов назад. Руки машинально защищаются, разрывая ладони передо мной.
— Прошу, дай мне хотя бы пару минут, чтобы прийти в себя, — молю я.
Мне это необходимо. Очень.
— Ты отдохнула, когда не звонила, когда не приходила ко мне. Хватит! Говори! Всё! Каждую деталь! А я знаю, что их немало!
Я устало плюхаюсь на кровать и закрываю глаза, наконец, ощущая мягкую постель. Мельком я слышу, как подруга возмущается, пищит о чем-то дальше.
— Две минуты, — прошу у неё, поднимая пальцы.
Тишина.
— Хорошо.
Удивительно, она согласилась. Я улыбаюсь ей и лежу дальше, наслаждаясь заслуженной двухминутной тишиной. Голова гудит от усталости, а в мыслях такой безумный хаос, что мне не поможет даже самый мощный компьютер.
Спустя минуту я поднимаю голову что бы заставить себя встать. Уверена Стелла засекла время и почти ли не взрывается от нетерпения и любопытства. Но я дожидаюсь пока она не взорвется. Хочу подразнить. Это её наказание за то, что не предупредила о приходе.
— Две минуты…
Я не даю ей договорить и резко встаю с кровати. Делаю пару шагов по комнате, разворачиваюсь и опираюсь на край комода. Смотрю прямо в её нервные, жаждущие новостей, глаза.
— Я была с ним…
Глава 17
Адам
«Нас не должно ничего сближать».
Как же?!
Всё в этой комнате говорит о ней, о нашей близости. Все последние наброски — это Луиза. Где-то слишком эмоциональная, улыбчивая, хмурая. Где-то страстная, горячая, с закатанными от кайфа глазами, со стонами, с выражением боли на лице, с криками.
С её эмоциями я всегда хорошо работаю… И, я бы сказал, не только на холсте…
Если бы кто-нибудь знал, какое я получаю наслаждение от своего творения. С каким интересом, с каким желанием я прорисовываю каждую деталь её тела.
Сейчас я рисую очертания её изящной упругой груди, сосков под полупрозрачной рубашкой. Моей рубашкой. Мне так хочется думать. Она сидит на моем столе с раздвинутыми ножками и соблазняет полуобнаженным видом. Ротик приоткрыт, словно просит облизнуть палец, или кое-что другое.
Черт!
Интересно, что она делает сейчас? О чем думает? Что бы сказала об этом?
Я сейчас о холсте. Вероятно, она охнет, как только увидит, и снова зальётся краской.
Хотя, если задуматься, Луиза раскрывается и становится все чувственней. Я раскрепощаю её, и не могу это отрицать.
Завтра, когда она вернётся, я обязательно покажу ей свою работу. Докажу, что о «не должно ничего сближать» не может быть и речи.
Я хочу её! А то, что хочу, я всегда получаю.
Остаётся лишь дождаться утра.
В восемь двадцать утра я стою в центре кухни, с досадой пялясь на холодную плиту. Мое разочарование усиливается ещё сильнее, когда я, оправдав её отсутствие небольшим опозданием из-за часа пика в метро, не дожидаюсь её и ещё через двадцать минут. Теперь я начинаю суетиться в поисках телефона, злостно чертыхаясь каждые десять секунд.
Она должна быть здесь! Должна!
Я нахожу мобильный в гардеробной, судорожно ищу её номер в контактах и нажимаю на звонок. В сотовом раздаются гудки: второй, третий… седьмой, но трубку она брать не спешит. Внутри меня всё закипает от волнения и негодования, а в голове лишь одно — лишь бы она не уволилась! А вдруг в её милую головку пришла идея лучше той, что она мне вчера высказала? Вдруг она решила отправить заявление об увольнение по факсу, чтобы избежать встречи со мной.
— Алло… — неожиданно раздаётся в трубке тихий голос, который мигом приводит меня в чувства.
— Какого черта ты до сих пор не на работе?! — налетаю я на неё, не обращая внимания на свой срывающийся голос.
Мои планы рушатся в бездну! Они разваливаются, так и не осуществившись.
— Мистер Бейтман? — начинает она шуршать, как я предполагаю, в постели.
Интересно, она голая сейчас? Постель, наверно, такая тёплая, заполненная её запахом. Сейчас бы я нырнул в неё прямо в объятия к Луизе.
— Да, я… Ты что, ещё дома? Почему твоя очаровательная задница находится там, когда…
— …ничего не понимаю…
— …Что же ты не понимаешь? То, что проспала? Или же то, что нашла способ увильнуть от меня?
— Адам… — резко бросает она сонным голосом, и я замолкаю. Всего лишь имя, черт возьми, но я завожусь как маленький мальчик! — У меня выходной.
Какого?!
— Выходной? — вот же черт!
— Да. Я не говорила? Наверное, забыла, но я думала, ты знаешь.
— Э-э… должен был, черт, забыл, — хватит чертыхаться, Бейтман! — Ясно… тогда до завтра, мисс Хьюз.
— До завтра, мистер Бейтман, — произносит уверенно она, и отключается.
Я кладу телефон на кухонный стол и облегченно закрываю глаза.
Она не уволилась. Ей в голову не приходила эта идея. Нет, возможно, приходила и приходит сейчас после того, как поговорила со мной. Возможно, она часто думает об этом. Это ведь очевидно. Потому как сама сдерживает себя, не даёт натворить что-то неправильное, запретное. А ведь безумно этого хочет.
Но она не собиралась увольняться. Это сама по себе отличная новость.
Конечно, я ожидал увидеть её сегодня здесь, готовящую мне завтрак на кухне. Ожидал услышать «Доброе утро, мистер Бейтман», которое она говорит мне каждый раз, независимо от того, в каком настроении.