Это не мое место. Петь должна была другая девушка. И если бы не авторитетность и профессионализм Всеволода Константиновича, меня никто никуда и не пустил. Поэтому Вера Александровна решила действовать тоньше. Никому даже в голову не придет такая мысль, что хозяйка сегодняшнего вечера специально забрала обувь у певицы. А скажи я кому-то об этом, всё равно никто не поверит. Да я и не собиралась этого делать.
— Подходящая обувь есть! — заявил Всеволод Константинович, снова заглянув в гримёрную и всё еще держа телефон у уха. — Но только тридцать седьмой. Правда, уже немного разношенный.
— Хорошо. Лучше так, чем совсем ничего. Всё-таки я буду петь, а не танцевать.
Всеволод Константинович кивнул и снова исчез.
Время стремительно ускользало. Макияж уже был сделан, прическа — тоже. Мои волосы были собраны на затылке. Локоны выглядели аккуратно и не искусственно. Сильная фиксация здесь была ни к чему.
Костюмер помогла мне надеть платье, застегнуть его и расправить складки. Волнение начало возрастать.
— Скоро начнут пропускать гостей, — объявила Катерина. — Вопрос с обувью решен?
— Голубушка, всё под контролем, — спокойным уверенным тоном ответил Всеволод Константинович.
Пока мы ждали, когда привезут обувь, я начала распеваться. Меня немного мутило из-за переживаний. Не хотелось всё испортить, я должна была остаться профессионалом, но эмоции не вовремя накрыли меня. Что если это знак? Что если вокал — это действительно не моя история и я зря бросила всё, устремившись за мечтой? Сомнения подкрались незаметно и крепко вцепились в горло.
Я замолчала и прикрыла глаза. Никаких сомнений, никакого волнения. Тугая пружина в груди всё еще была слишком сильно сжата.
— Привезли, — оповестил меня Всеволод Константинович и моя пружина тут же разжалась.
Я глубоко вздохнула. Костюмер поспешила пойти, забрать туфли.
— Не то платье. Совсем не то. Ты для другого создана, — причитал Всеволод Константинович, рассматривая мой образ со всех сторон.
— Главное — не платье, — произнесла я. — А мой голос.
— Достойный ответ, деточка, — Всеволод Константинович вдруг посерьезнел. — Ты сможешь достичь очень высоких вершин, если будешь продолжать трудиться. Я тебе это говорю как профессионал.
— Обувь! — костюмер пулей влетела в гримёрную. — Держи!
Я быстро обула туфли. Это были изящные черны «лодочки». Но они почти сразу больно сжали мизинцы и больше пальцы.
— Как? — спросил Всеволод Константинович.
— Нормально, — солгала я, не видя никакого смысла сейчас жаловаться.
Начали пропускать гостей. Я слышала шум их голосов. Сквозь толщу волнения и различных мыслей, вдруг прорезался один-единственный вопрос: будет ли на этом ужине Руслан? Я снова прикрыла глаза, затем медленно открыла их, стараясь полностью отчистить свое сознание.
Когда настал момент появиться на сцене, мне сразу стало совсем легко и свободно. Туфли больно жали ноги, но украсив свое лицо лёгкой приветливой улыбкой, я поднялась на сцену. Гостей оказалось много. Человек пятьдесят, не меньше. Все они небольшими группками сидели за отдельными круглыми столиками. Дресс-код диктовал только два цвета: синий или бежевый.
Мой взгляд сам упал на один из центральных столиков. Это произошло ненамеренно. Я увидела Руслана. Он сидел один и был одет в тёмно-синий, почти черный смокинг с галстуком-бабочкой. Лицо Руслана показалось мне непроницаемым. Он смотрел прямо на меня. Смотрел и даже не моргал. Я на несколько секунд затаила дыхание, ощущая стайку волнительных мурашек, что пробежалась у меня по спине. Почему он так смотрит? И почему я так реагирую? Сейчас я должна сосредоточиться на исполнении. Оторвав взгляд от Руслана, я мельком взглянула в самый конец зала. За одним из дальних столиков сидел Артём со своим отцом.
Сегодняшний вечер стал для меня ничем иным, как настоящим испытанием, жестким экзаменом, который я не имею права провалить.
Глава 11. Лия.
Гул аплодисментов заставил меня улыбнуться чуть шире. Я с радостью и достоинством принимала овации. Первая часть моего выступления подошла к концу. Вторая состоится где-то через полчаса после презентаций проектов, почти перед самым началом уже неофициального вечера.
Руслан аплодировал мне вместе со всеми остальными гостями. Он по-прежнему был очень серьезен и взгляд его намертво приковался ко мне. Во время своего выступления так получилось, что я отчетливо видела перед собой лишь Руслана. Остальные гости превратились в одно сплошное сине-бежевое пятно.