Кавада, обладавший острым чутьем, тотчас ощутил запах, будто от поспешно затушенной сигареты. Ему было очень мучительно делать вид, словно он ничего не заметил. Продлись эта боль еще немного, у него окончательно испортилось бы настроение. Кавада боялся, что Юити может кое-что заподозрить и — что было невыносимо — ему придется рассказать о причинах его скверного настроения. Он стал подговаривать Юити уйти, и после прощания, особенно любезного — с Мацумурой, они вышли из бара раньше, чем планировали. Кавада подошел к машине и распорядился, чтобы шофер подождал их, пока они сходят в другой бар.
Юити признался в том, что случилось за время отсутствия Кавады. Вышагивая по выщербленному тротуару, засунув обе руки в карманы серых фланелевых брюк, голова опущена, юноша сказал как ни и чем небывало:
— В баре господин Мацумура пригласил меня на завтра в пять часов в «Империал-отель», хочет поужинать со мной. Ну, я и согласился от нечего делать. Как это хлопотно! — Он легонько цокнул язычком. — Я хотел сразу сказать вам об этом, но как-то неловко среди людей…
Кавада был вне себя от радости.
— Спасибо! — проникновенно сказал этот надменный промышленник, в душе ликуя. — Пока ты не признался, я чувствовал себя скверно, а спрашивать о том, что говорил тебе господин Мацумура, мне было весьма проблематично. Раз ты не посмел поговорить со мной в баре, то я предложил уйти оттуда пораньше, и ты не заставил меня долго ждать.
Это был не только продуманный комплимент, бьющий в самую точку, но и откровенное признание.
В другом баре Кавада и Юити, будто партнеры по бизнесу, составили подробный план действий на следующий день. Мацумуру и Юити не связывали никакие деловые отношения. Кроме того, Мацумура уже давно вожделел Юити. Подоплека этого приглашения была очевидной с первого взгляда. «Вот теперь-то мы сообщники! — с едва сдерживаемой радостью воскликнул в душе Кавада. — Я и Юити стали заодно! Как близко бьются наши сердца!»
Рядом стоял официант, и Кавада старался следить за своей речью, однако его прозаический тон не отличался от того, каким он обычно выдавал директивы в своем кабинете.
— Теперь я понимаю твое настроение. Понятно, что тебе будет в тягость отказывать, если позвонит Мацумура. Давай вот что сделаем. — (В корпорации Кавада всегда говорил иначе: «Делай так!», и никогда: «Давайте сделаем!») — Мацумура привык княжить в своих владениях, поэтому в обхождении с ним нельзя проявлять небрежность. Тем более, что ты уже дал свое согласие, пусть даже в силу таких обстоятельств… Раз договорились, то почему бы тебе не сходить туда? Прими приглашение поужинать с ним. После ужина поблагодари его — мол, спасибо за угощение, а теперь я хочу предложить вам где-нибудь выпить саке. Мацумура охотно клюнет. Ну а затем как бы случайно я окажусь в том же самом месте, вот такой будет наш план. Идет? Я буду поджидать с семи часов… Осталось договориться о баре. Из предосторожности Мацумура навряд ли потащится в бар, куда я частый ходок. Вот поэтому было бы неестественно, если я вдруг случайно появлюсь в баре, в котором никогда не бывал. Все должно произойти очень-очень натурально… Вот именно. Поблизости есть один бар, «Je t’aime»[100]. Мы с тобой ходили туда раза четыре или пять. Это то, что надо. Если Мацумура заартачится, скажи ему что-нибудь — наври, что ли, мол, еще ни разу не ходил туда с Кавадой. Как тебе этот план? С какой стороны ни посмотри, замечательная идея, ни к чему не придраться!
— Ну так и сделаем, — сказал Юити.
Кавада подумал, что завтра с утра пораньше он первым делом должен будет отменить свои обязательства на следующий вечер. В этот вечер они посидели умеренно, выпили по чарочке, затем была ночь безграничных удовольствий! Кавада сам себе дивился, как это он хотя бы на миг мог помыслить о расставании с этим молодым человеком.
На следующий день в пять часов Мацумура поджидал Юити в глубине гриль-бара в «Империал-отеле». Сердце его, пресыщенное самовлюбленностью и самоуверенностью, купалось в предвкушении. Ни о чем другом, кроме как навязаться в полюбовники, этот глава компании не мечтал. Мацумура слегка покачивал бокалом с коньяком, отогревая его обеими ладонями.
Через пять минут после назначенного времени он распробовал вкус наслаждения от вынужденного ожидания. Почти все посетители в баре были иностранцами. Они беспрерывно болтали по-английски, их речь звучала как собачий лай, застрявший глубоко в горле. Когда прошло еще пять минут, Мацумура вдруг заподозрил, что Юити может не прийти, и попытался вспомнить то, что чувствовал пять минут назад, но эти недавние ощущения уже сошли на нет.