— Так что там с массажем? — ухмыляется, переключаясь, словно не угрожал мне только что. — Найдёшь для меня время? — подмигивает.
— Да пошел ты! — злюсь, разворачиваюсь и быстро забегаю в свою спальную, закрываясь на замок. Дышу глубоко. Из комнаты я больше не выйду.
В этот день я больше не вышла из комнаты. Как и на следующий день тоже. Литвина не видела и не слышала. Галина стабильно три раза в день звала меня спуститься к завтраку, обеду или ужину. Я отказывалась. Неизвестно, с кем придётся сидеть за одним столом. Я здесь чужая. Мне некомфортно.
Второй день сижу в четырёх стенах, читая с телефона литературу для подготовки к поступлению. Питаюсь перекусами и наблюдаю в окно деток Литвина, которые иногда резвятся в бассейне. Дочь у Олега Андреевича красивая. Да и сын был бы тоже ничего, если бы не хамский характер.
Становится невыносимо.
Невыносимы неизвестность, мое бездействие и полная обречённость.
Настолько невыносимы, что к концу второго дня хочется лезть на стены и кричать.
Ближе к ночи, когда я уже переодеваюсь в лёгкую пижаму, состоящую из шортиков и маечки, мою дверь сначала пытаются бесцеремонно открыть, а, когда понимают, что закрыто, то стучат.
Галина обычно всегда стучит, не врываясь. Тихо подхожу к двери, прислушиваюсь. Стук становится сильнее.
— Надя, открой! — раздаётся голос Литвина. Быстро отпираю дверь и отступаю назад. Он даже вечером выглядит идеально, словно только что надел свежую рубашку. — Ты почему отказываешься от еды? — холодно интересуется он у меня.
— Я не отказываюсь, просто не хочу спускаться в столовую и обедать с вашей семьёй, — поясняю ему.
— Только в этом причина? — вскидывает бровь.
— Мне в общем неуютно и некомфортно. Я здесь чужая. Ваш сын недоволен моим присутствием.
Литвин с минуту молча меня осматривает, а я обнимаю себя руками, чтобы спрятаться от его тяжёлого взгляда.
— Пойдем вниз, — говорит он мне, указывая глазами на дверь.
— Зачем?
— Ужинать.
— Я не одета.
— Ничего, горничная не оскорбится. Выходи! — настойчиво велит он, пропуская меня вперёд.
Глава 15
Надежда
В столовой для нас накрыт стол. Слава богу, только на двоих. Мне кусок в горло не полез бы, будь за этим столом сын Литвина. Наше знакомство не задалось с самого начала. И мне хочется как можно меньше сталкиваться с этим парнем. Олег отодвигает мне стул, помогая сесть. Непривычно. В наше время уже никто так не делает. Прежде чем сесть во главу стола, он берёт со стола бутылку красного вина и разливает в бокалы.
В мире Литвина мне всё непривычно. Стол сервирован, словно мы на приёме. Может, я, конечно, мещанка, но невозможно расслабиться и просто поесть, когда вокруг столько церемоний.
— Выпей, расслабься, — спокойно произносит Литвин и салютует мне бокалом.
— Вы же знаете, я не любитель алкоголя, — поглаживаю ножку бокала.
— Хорошее вино – это не про «напиться», Надя. Это наслаждение вкусом и дополнение к ужину, чтобы раскрыть все вкусовые качества, — снисходительно улыбается. А я снова ощущаю себя мещанкой на приёме у графа.
Этот мужчина, несмотря на жесткость и цинизм, создаёт впечатление человека из высшего общества. Настолько высоко, что мне никогда не дотянуться, а я и не хочу на этот уровень. Я приземлённая, меня всегда устраивал мой скромный уровень. Я умею довольствоваться тем, что есть.
Галина подает нам салат с рукколой, креветками, авокадо и апельсинами, политый каким-то соусом. Выглядит красиво и аппетитно, желудок предательски урчит, что в полной тишине, конечно, не скрыть от мужчины.
— Кушай, Надежда. Не прощу себе, если женщина в моем доме начнет падать в голодные обмороки, — качает головой, тоже принимаясь за еду. Он даже ест как аристократ – аккуратно, маленькими кусочками, с ровной осанкой. Замираю с полной вилкой, расправляю плечи. — Поведай мне, Надежда, почему ты отказывалась от еды? Это что за протест?
— Я не отказывалась. Просто посчитала неуместным обедать с вашей семьей.
— Это всего лишь еда, Надя. Чем тебя напугал Лев?
— Кто?
Снова замираю с вилкой в руках. Если я буду есть и говорить, боюсь, у меня не получится это так эстетично, как у Литвина.
— Лев, мой сын.
— Он был очень недоволен моему присутствию в этом доме и посоветовал мне по-хорошему уйти отсюда.
— Даже так? — цинично усмехается мужчина. — Как он это обосновал?
— Если честно, я не поняла, в чем суть его недовольства.