Еще несколько толчков снизу вырывают из меня рваные стоны. Это не удовольствие. Я терплю, боль уже и правда не такая сильная, только жжение и ощущение невероятной наполненности. Он слишком большой для меня. Пытаюсь притормозить его движения, сжимаюсь. Олег хватает меня за скулы и притягивает к своим губам. Замираем.
— Не сопротивляйся. Мне так надо. Очень надо… — хрипит мне в губы, а потом впивается в них, впервые целуя. Не просто целует, а лишает кислорода, жадно сминая мои губы. Внутри этого мужчины столько мощной, нетерпеливой энергии. И она рвётся наружу. А я пока не могу все это принять. Я не умею, я не привыкла, я еще ничего не знаю.
Поцелуй лишает воли, и я расслабляюсь, позволяя мужчине двигаться во мне сильнее и быстрее.
Закрываю глаза, уже сама кусаю мужские губы, когда толчки становятся безжалостно жестокими. И вот когда мне кажется, что я больше не выдержу и снова накатывают слезы, мужчина резко приподнимает меня, покидая мое тело, что тоже шокирующе больно, и заливает мой живот горячей белой вязкой жидкостью.
Я знаю, что это, не дура. Кажется, что меня испачкали сейчас. Психика не выдерживает, слишком много для меня на сегодняшний день, и я опять рыдаю, хотя физически уже не больно.
— Прямо настолько больно? — сводит брови Литвин.
Мотаю головой, не в силах выдавить из себя слова.
Дело даже не в первом сексе. Я знала, что не будет прекрасно. Просто это последняя капля, и во мне что-то разорвалось.
— Тихо, киска, — зарывается в мои волосы и прижимает к себе. Поддаюсь, опуская голову на его плечо, и тихо плачу. — Всё пройдет, — шепчет Олег, водя пальцами по моей обнаженной спине. — Ты привыкнешь и плакать будешь уже только от удовольствия. Ты быстро подсядешь на секс и уже сама будешь просить трахнуть тебя.
— Нет, — мотаю головой, заливаясь слезами. И чем больше я плачу, тем становится легче. — Как можно к этому привыкнуть? — всхлипываю, а Олег смеется, запрокидывая голову.
— Я тебе обещаю, ты очень быстро изменишь свое мнение и будешь смеяться над тем, что сказала сейчас.
Молчу, успокаиваясь, но продолжая всхлипывать, как ребенок на плече у мужчины.
— Откуда у такой невинной малышки тату? Как ты решилась? Или в тихом омуте… — усмехается, не договаривая.
— В детстве укусила собака, остался шрам. Я его стеснялась. И вот теперь на этом месте цветут лилии, — тихо поясняю, прикрывая глаза.
— Ммм, красивые цветы, — выдыхает Литвин, нащупывая пальцами шрамы. — Фобия собак?
— Да.
Снова молчим.
Литвин поднимается с кресла и ставит меня на ноги. А на мне болтается бюстгальтер, и сперма стекает по моему животу. Хочется прикрыться, быстро натягиваю бюстгальтер.
— Всё хорошо? — спрашивает у меня мужчина, застегивая ширинку и обращая внимание на мои ноги. — Может, врача?
Слежу за его взглядом. На внутренней стороне моего бедра подтеки крови. Совсем немного, но я сжимаю бедра, пытаясь это скрыть. Мне парадоксально стыдно.
— Не настолько все плохо, — бурчу я, обнимая себя руками.
— Хорошо, прими ванну и выспись. Завтрак можешь проспать, — спокойно сообщает мне и выходит из комнаты, прикрывая за собой дверь.
Нет, я не хотела, чтобы после моей первой близости Литвин признался в любви или остался со мной на всю ночь утешать. Или еще какой-то ванильной чуши.
Не хотела…
Но внутри что-то скребет…
Чисто женское ощущение. Хочу, сама не зная чего.
Ухожу в душ, чтобы смыть с себя запах секса и сперму. Лечь в кровать, укутаться в одеяло, закрыть глаза и стереть этот день.
***
Олег
Я в своем кабинете.
Уже примерно… посматриваю на наручные часы… часа три. Не переодевался и не принимал душ. Я пахну девочкой и нашим сексом. И мне пока не хочется с себя это смывать.
Я хлещу коньяк и курю. Окно моего кабинета открыто. Холодно. Но недостаточно для того, чтобы протрезветь. И я сейчас не об алкоголе.
Предполагалось, что это развлечет и разнообразит мою жизнь маленькой девственницей. Не более…
Предполагалось…
И так и было, пока она не начала рыдать, как беззащитный ребенок, которого обидел взрослый дядя.
Что-то щелкнуло внутри…
Еще не понял, что именно, но чутье мне подсказывает, что я не хочу понимать и копаться в себе настолько глубоко.
Очередная порция коньяка обжигает горло. Встаю с места, прохожусь по кабинету, останавливаясь возле окна, дышу глубже прохладным воздухом. Дрожь по телу, но холода как такового не чувствую.
Разворачиваюсь, покидаю кабинет, поднимаюсь наверх и прохожу не в свою спальню, а туда, где Надя.