— Пока нигде, хочу поступать…
— А с алгеброй у тебя как?
— Неплохо вроде было, — пожимаю плечами.
— Что-нибудь понимаешь? — демонстрирует мне листок с заданием. — Преподаватель придумал их сам, чтобы не списывали с интернета. А я такая тупая, — закатывает глаза. — Вот скажи, зачем мне алгебра и высшая математика? Кому-нибудь в жизни она пригодилась? — кривит лицом.
Такая простая, не то что ее брат. Слава богу, не все в этом доме высокомерные, и Лиза не в отца. Тут простые выражения, которые нужно упростить, и я их решаю, поясняя ей. А потом выполняю все задания, очарованная девушкой, в желании наладить с ней контакт.
— Ты, конечно, мощь, — выдыхает Лиза. — Спасибо.
— Да не за что. Рада была помочь. И хоть чем-то быть полезной в этом доме, — откидываюсь на спинку и прикрываю глаза, потому что Лиза начинает раскачивать качели, отталкиваясь ногами.
— А ты прям очень любишь моего отца? — вдруг спрашивает Лиза, приводя меня в ступор.
Я не знаю, что ей ответить.
— А почему ты спрашиваешь?
— Ясно, — цокает Лиза. — Значит, это не великая любовь, не знающая границ, — усмехается, закатывая глаза. И мне снова стыдно. — Тебе вот настолько нужны деньги? — прищуривается.
— При чём здесь деньги?
— Ну а зачем ты тогда с ним? У вас разница в возрасте лет двадцать? Не по любви, тогда ради денег. Есть еще варианты? — усмехается, но как-то просто, без язвительности.
— Есть еще варианты… — выдыхаю я и поднимаюсь с места. Правду я рассказать не могу. Уж лучше пусть думает, что я охотница за богатыми мужиками, чем считает меня убийцей. — Я пойду.
— Да ладно, не обижайся. Лев вряд ли сегодня придет домой, можешь спокойно гулять по дому. Киваю и все равно ухожу в комнату. Неловко. Я ощущаю себя инородной в этом доме.
Весь оставшийся день провожу в комнате. И последующий день тоже. Я словно заключённая по собственной воле. Могу выйти и делать все, что хочу, но не считаю, что вправе это делать. Галина шепнула, что Олег ночевал дома, но поздно приехал и рано уехал. Чему я в принципе рада. Первый секс дает мужчине право на постоянный доступ к телу. А мое тело еще не готово. Совсем не готово. Оно в панике от очередной перспективы боли. К вечеру второго дня решаюсь выйти из добровольного заточения. Но только потому, что Лев так и не приехал, а Лиза уехала. Дом пуст, за исключением прислуги и охраны.
Брожу по дому, словно по музею. На втором этаже комната Лизы, Олега, моя и гостевые. Естественно, я не сую нос в чужие спальни, а просто прохожусь по коридору и смотрю в панорамное окно в своеобразном холле возле лестницы. Спускаюсь вниз. Тут спальня Льва. Крыло с бассейном и спортзалом, гостиная. И та странная комната со своеобразной кушеткой. Дверь приоткрыта, комната для общего пользования, и я смело прохожу в нее. Щёлкаю выключателем, загорается лишь пара светильников на стене, как включить верхний свет – я не знаю. Прохожусь. Осматриваю необычное кресло или это софа, или кушетка… Провожу пальцами по коже. Ну хорошо, возможно, это прикольно, а ручки сбоку для чего? Просто для красоты?
— Нравится софа? Вздрагиваю от неожиданного голоса Литвина. Оборачиваюсь, он стоит в дверях, облокотившись на косяк. Осматривает меня взглядом, который мне совсем не нравится. Он плотоядный.
— Нет, просто не понимаю её предназначение, — пожимаю плечами. — Или это просто для красоты?
— Нет, она функциональна. Я покажу, для чего она, немного позже, — и голос мне его тоже не нравится, он становится низким и хриплым. — Как дела? — интересуется Олег.
— Нормально, — настороженно отвечаю я, наблюдая, как мужчина закрывает дверь и идет ко мне, снимая пиджак.
— Что ты здесь делаешь? — спокойно спрашивает он и, кидая пиджак на диван, садится в кресло. Устало откидывается, расставляя ноги.
— Просто гуляла…
— Так и продолжаешь сидеть в четырёх стенах? Не надоело?
— У меня нет выбора.
— Выбор, киска моя, есть всегда.
— А можно не называть меня «киской»?! — нервно повышаю голос. Меня передёргивает от пошлого «киска».
— А как называть? — насмешливо выгибает брови, не воспринимая меня всерьез.
— Просто Надя, — уже спокойно отвечаю я.
— И как ты себя чувствуешь, Просто Надя? «Просто Надя» звучит еще хуже…
— Нормально.
— Тогда раздевайся, покажу тебе предназначение кресла, — снова улыбается, но уже порочно, с горящими глазами.
Вот что мне стоило сказать, что я чувствую себя плохо, и избежать сейчас близости? Дура.
— Я думала, вы имеете в виду в общем… А там у меня до сих пор немного саднит. Я пока не готова… Лгу, конечно, ничего там уже не болит. Я просто боюсь. Этот мужчина слишком большой для меня.