Там действительно лежат часы. Замираем вместе с Лизой, смотря на них. Я даже закрываю глаза, чтобы убедиться, что не брежу, а когда открываю, часы по-прежнему на месте.
— Что и требовалось доказать, — зло ухмыляется Лев, забирая свои часы. — Делай выводы, отец, — театрально произносит в камеру, а Лиза отступает от меня, хмурясь.
Поверила?
Она разворачивается ко мне, кусая губы, а я отрицательно качаю головой.
— Я ничего не брала, правда. Я не понимаю, как они здесь оказались, — пытаюсь оправдаться.
— Ага, сами пришли. Часы же ходят, — противно усмехается Лев, надевая их на руку.
— Да зачем ей твои часы? — интересуется Лиза.
— Их можно загнать минимум за триста штук. Для тебя – ничего, для нее – деньги, которых она никогда не видела.
— Если ей нужны деньги, она может попросить их у отца, — логично рассуждает Лиза, но уже отходит от меня подальше. Лицо озадаченное.
— А натура такая, блядская, — выплевывает Лев. — В общем, слушай сюда! — идёт на меня. Отступаю, сглатывая.
— Не трогай ее! Пусть папа сам разбирается, — велит ему Лиза, но парень ее не слушается.
Я останавливаюсь, упираясь в стену. Лев нависает надо мной. Паника разгоняет сердце. Ладони потеют. Но я вздергиваю подбородок, готовая дать отпор.
Сколько можно меня швырять и унижать!
Просыпается злость.
Не просто злость – ярость!
Хватит в меня играть!
— Лучше сама сейчас собери свои тряпки и съе*ись отсюда. Мой отец очень не любит крыс. Особенно если они у него под носом.
— Нет! — уверенно произношу ему в лицо. — Нет, потому что я ничего брала и мне нечего бояться! — говорю смело, а внутри уже бьюсь в истерике.
Конечно, я хочу уйти из этого дома, но не таким способом.
— Смотри, Лиза, какая расчётливая попалась, но строит из себя овцу. А ты ведёшься на нее. Я же тебя предупреждал, что пожалеешь, если не свалишь, — уже шипит мне сквозь зубы.
— Лев! Оставь ее! Пойдем, — оттаскивает от меня брата Лиза, потому что он уже вжимает меня в стену. А я хоть и хочу казаться смелой, но губы начинают дрожать. — Лев! — рявкает Лиза. — Я звоню отцу!
Парень отступает. Лиза его уводит. А я остаюсь, сползая по стене в мокром купальнике.
За что мне это все?
Глава 26
Олег
— Что думаешь? — спрашивает Довлатов, откидываясь на спинку кресла.
— Я думаю, с этим пора заканчивать.
Мне претит сама мысль отправлять Надю на встречи с шакалом Мамаева. И мне совсем не понравились взгляды и намеки самого Павла.
Никто не имеет право играть в неё.
— Надо доиграть партию, — рассуждает Вадим, смотря в панорамное окно моего кабинета, где Лиза дразнит собак.
Зараза такая.
Ведь отгрызут руки. Но нет, они с ней как шёлковые, виляют хвостами, уши поджимают.
— Ты бы велел ей завязывать играть с собаками. Порода агрессивная, мало ли, — обеспокоенно произносит Вадим.
И он прав.
Встаю с кресла, открываю окно.
— Лиза! Отойди от собак! — велю ей.
— Они лапочки! — смеется.
— Эти «лапочки» откусят тебе пальцы, будешь их дразнить! Прекрати, я сказал!
Дочь хмурится, но прекращает. Закрываю окно.
— Разрешаю нарычать на нее, если эта бесстрашная дурочка будет подвергать себя опасности, — обращаюсь к Довлатову. Кивает. Сажусь за стол. — Есть предложения по поводу Мамаева? — интересуюсь я.
— Закинь через девочку информацию о том, что ты заключил долгосрочный договор. Праздновал сделку, Надя была рядом, — рассуждает Вадим. — Мамаев засуетится и подпишет все, что ты хочешь. Всё, партия закончена. Можно отпускать девочку.
Так, сука, всё просто у него.
В принципе, Довлатов прав. Свою партию я доиграю, и мне должно быть плевать на судьбу Нади, но мне не плевать.
— Мамаев поймет, что это подстава, и закопает девочку. Отыграется на ней, ибо до нас не дотянется.
— Ну тогда не отпускай ее, — усмехается Вадим, — если так заботит её будущее.
— Ладно, сам разберусь! — выходит немного агрессивно.
— У нее бабка есть. Не доберутся до девочки – передадут «привет» через бабку. Как вариант, — действует мне на нервы Вадим.
— Я этого шакала Эдика завалю.
— Мамаева тоже завалишь? — выгибает брови Вадим. — Просто за бабу?
И он, сука, опять прав. Либо я рву за свою женщину, либо отпускаю, и плевать, что дальше с ней будет.