Тимур передает мне вещи и пакеты с едой из ресторана, удивлённо рассматривая двор. Не привык он меня видеть в таких декорациях. Сам в шоке. Но девочка Надя еще та волшебница, которая творит чудеса.
Прохожу в дом. Разуваюсь. Пахнет… Даже не могу описать запах этого дома. Но приятный. Уношу пакеты с едой на кухню. Переодеваюсь в гостиной, если ее можно так назвать. Маленькая комната с низким потолком, стареньким диваном, креслом, старинным резным комодом и телевизором на нем. Телевизор сравнительно новый. Надеваю спортивный костюм, так удобнее. Оставляю свой ноутбук на диване. Работу никто не отменял. Я и так перенёс все встречи и дела.
Заглядываю в спальню. Надя уже не спит. Просто лежит на кровати и смотрит в стену, кутаясь в плед.
— Завтрак привезли, — сообщаю ей. Молчит, не реагируя. Вчера она ничего так и не поела, почти через силу уговорил ее выпить йогурт. — Надя. Ты будешь сегодня есть! — холодно сообщаю ей. Моя мягкость на нее не действует.
— Я не хочу, — отрешенно отвечает она.
И вот как мне ее накормить.
Силой?
Я могу. Но…
Моя вторая супруга Нелли была очень сложной женщиной. Шарадой повышенной сложности, и то я знал, как ей управлять. Но эти методы не применимы к Наде. Нелли сильная, не ранимая женщина. Надя…
Надя — фарфоровая кукла, очень тонкая. Одно неверное движение — сломается.
— Давай так, ты завтракаешь, и я не трогаю тебя до обеда.
Она встает с кровати, продолжая кутаться в плед. Я уже радуюсь победе, но нет. Девочка молча уходит в ванную.
— Не закрывайся. Иначе выломаю замок, — предупреждаю ее. Оглядывается на меня. Смотрит пустым взглядом.
— Зачем ты здесь? — спрашивает она.
Ты…
Она впервые назвала меня «ты».
Простое обращение. Всего две буквы. А у меня внутри всё переворачивается. Волшебница Надя умеет превратить обращение на «ты» в нечто уникальное.
— Я там, где мне хочется быть. А мне хочется быть с тобою рядом.
Она еще с минуту смотрит мне в глаза, но заглядывает гораздо глубже, словно выворачивает изнутри все мои внутренности. Хотя всегда не выдерживала моего взгляда.
Уходит в ванную. Прислушиваюсь. Щелчка нет. Не закрылась.
Да, мне, сука, страшно за нее.
Ухожу на кухню, ставлю простой железный чайник на газовую плиту. Кофе хочется. Но кофемашины здесь, конечно, нет.
Открываю шкафы, нахожу чай, чашки, тарелки. Никогда этим не занимался. Но Надя обладает даром менять людей.
Раскладываю еду, завариваю чай покрепче.
Нади долго нет. Иду в ванную, ловя легкую панику. Даже не помню, когда последний раз так за кого-то переживал. Если только за дочь.
— Надя! — стучу в дверь. Пока не врываюсь, не нарушая ее личного пространства. Открывает. Переоделась в простое домашнее платье. Что-то милое, даже детское, я бы сказал. Только вот… Она словно стала старше на несколько лет. Стерлась эта непосредственность, наивность, мягкость. И мне это жутко не нравится.
Она обходит меня, снова сворачивая в спальню.
— Стой, — подхватываю за талию и направляю на кухню. Идёт безвольно. Как марионетка.
И мы ведь ей управляли, играли…
Доигрались…
— Садись, — усаживаю за стол. Двигаю к ней тарелку с едой и чай.
— Ешь. Пожалуйста, — мягче добавляю я.
Отпивает чай, к еде не притрагивается. И меня взрывает.
— Надя! Если ты сейчас не поешь. Я вызову из клиники врача, он вколет тебе питание через капельницу! — грубо произношу я. — Ты знаешь, я могу!
Ну а как по-другому?
Как?
По-другому я не умею.
Девочка замирает. А потом всё-таки берёт вилку, начиная есть. Выдыхаю. Ем вместе с ней, хотя самому кусок в горло не лезет.
Она съедает половину и поднимается со стола.
— Спасибо, — тихо произносит и уходит.
Выкуриваю на дворе сигарету, разговаривая по работе по телефону.
Когда возвращаюсь в дом, то застаю Надю за уборкой кухни. Удивлённо приподнимаю брови, наблюдая, как она намывает плиту.
У меня нет слов…
Не трогаю ее. Молча наблюдаю, работая за ноутбуком. Если уборка ей помогает, пусть делает. Главное, не плачет, не лежит и не смотрит в одну точку.
А уборка у нас генеральная, с кухни она переходит на спальню. Я работаю в гостиной на диване. Но больше слежу за девочкой. Полы моет… Не специальными моющими пылесосами и даже не шваброй, а простой тряпкой вручную.
— Может, вызвать клининг? — интересуюсь у нее.