Я ищу в себе правильные ответы. Хочется выйти из-под ее взгляда, отдышаться и покурить. Это похоже на вскрытие. Больно, но необходимо.
— Понимаешь, я никогда не нуждался в женщине рядом. Секс — да, статус — да, но это другое. В тебе нуждаюсь.
Поворачиваюсь, заглядываю в ее глаза. Я открыт полностью, пусть читает.
— Нет, мне по-прежнему нужен секс и статус, но этого с тобой мало, мне нужно больше, гораздо больше. Знаешь, как это называется?
— Знаю, — кивает она. — Но ты ощущаешь не это.
— Что же тогда?
Мы обходим простое, но такое правильное слово «любовь».
— Не знаю, — пожимает плечами. — Вожделение получить желаемое любыми путями, как ты привык. Закончить игру. Ты даже не специально, это твои базовые инстинкты.
— Интересная версия, но нет, — грустно усмехаюсь. — Внутри меня что-то ноет и болит, и унять это ощущение можешь только ты, — выдыхаю. — Я ответил на твой вопрос?
Кивает.
— У меня всего один вопрос. Чего ты боишься?
— Я боюсь того, что уже в принципе произошло. Того, что меня никто не полюбит по-настоящему.
Как же метко она попала в цель.
— Брак по расчёту — не моё.
Теперь ход за мной.
Как люди так просто признаются в любви всем подряд, кидаясь этими словами?
— Не поверишь, я боюсь того же самого. Мне уже много лет, а по-настоящему и безусловно никто меня не любил.
— Может, дело в том, что ты в этом не нуждался и делал всё, чтобы этого не произошло. Выбирал не тех женщин, не те чувства?
— Да, так и есть. Я в общем отрицал такой феномен как любовь.
Замолкаем.
Каждый погружаясь в себя. Вдыхаю глубже. Вскрытие произошло болезненно и мучительно. Но стало легче.
— Раз прогулка на яхте отменяется, пойдем пройдемся по побережью, пока не жарко, — поднимаюсь, подаю девочке руку, и она вкладывает свою ладонь в мою. Это ещё один шаг, и я улыбаюсь этой девочке, а она мягко улыбается мне в ответ.
***
— Для чего на этой вилле кухня? – спрашивает Надя.
— Кухня положена, но больше для антуража и комплектации, наверное. Так, охладить напитки. Сделать себе кофе или чай.
— Зачем тогда техника и посуда? Специи, масла? — рассматривает полки, по-женски нюхая баночки. Я наблюдаю. И мне нравится эта картина.
Белый лёгкий сарафан, который она купила вчера на рынке, куда меня затащила, заколка с экзотическим цветком, босые ножки, браслет из белых бусинок на щиколотке. Всё это дешевое и купленное за копейки. Девочка достойна большего. Но она так захотела. Вся прелесть оказывается в простоте. Раньше я этого не замечал.
— Не знаю, — пожимаю плечами. — Для антуража.
— Я хочу приготовить здесь ужин, — заявляет она. — Мне нужны продукты.
— Зачем? Поужинаем в ресторане или закажем что хочешь сюда.
— Дело не в том, что я хочу что-то определённое. Дело в том, что я хочу приготовить ужин для нас сама, своими руками, — поясняет девочка. — Если это, конечно, возможно.
— Без проблем, — усмехаюсь я. — Тебе можно всё.
Беру телефон.
— Говори что нужно.
— А давай на тот рынок еще съездим. Мне понравилось, он такой необычный, там столько всего… — загораются ее глаза.
И мы едем на чёртов рынок. Нет, он, конечно, не сравнится с нашим. Здесь обилие красок. Морепродукты, фрукты, овощи, местный колорит и аутентично. Но это всё-таки рынок. Я никогда не ездил за продуктами. И даже не думал, что когда-то это буду делать.
Но если Наде доставляет это удовольствие… Пусть эксплуатирует. Главное, она рядом и начала улыбаться.
Ужин и правда готовится на кухне, пахнет вкусно. Я снова делаю вид, что работаю на террасе с видом на закат, но на самом деле смотрю на девочку сквозь панорамное окно.
Никогда не задумывался, насколько ценно, когда женщина готовит сама. Зачем? Если есть кухарка. А оказалось, это приятно. Приятно, когда тебе готовит твоя женщина и это приносит обоим удовольствие.
Ужин вкусный. Надя довольна. Я тоже. Казалось бы, всё, миссия выполнена. Но нет, она идет мыть посуду. Руками. Хотя есть обслуга, посудомойка в конце концов. Но как оказалось теперь тиран в нашей паре Надя. Если она сказала, что хочет сама, значит так и будет.
Естественно, я могу запретить. Но не могу.
Не могу и не хочу.
Со стороны кухни раздается звон стекла и сдавленное «ай» Нади. Откидываю полотенце, которым вытирался после душа, быстро натягиваю шорты на мокрое тело и иду к ней.
На мраморном полу осколки стеклянной салатницы. Среди разбитого стекла босая Надя поджимает ступню. Из большого пальца на ее ноге сочится кровь.