А еще с ним было невероятно хорошо в постели.
— У вас, случаем, не лихорадка, дорогая? — Жозефина вернулась из гардеробной с платьем в руках. — Вы покраснели.
Покраснев еще сильнее, Мадлен покачала головой. Жозефина скептически посмотрела на нее, но докучать вопросами не стала. В дверь снова постучали. Неужели опять Эмили?
Дверь открылась — Жозефина забыла ее запереть, — и показалась горничная с запиской от дворецкого.
— Госпожа, его светлость герцог Ротвельский приглашает вас на прогулку, — произнесла она.
Мадлен запаниковала. Она не была готова к встрече с ним.
— Герцог ожидает внизу?
— Да, госпожа. Какой ответ передать ему?
Мадлен посмотрела на Жозефину, та отвела взгляд. Ей следовало решать самой. Но, если подумать, встреча с Фергюсоном лучше, чем очередные нотации брата и тети.
— Передай, что я скоро спущусь к нему.
«Скоро», конечно же, означало «через час». Она все еще была в халате, и понадобилось время, чтобы Жозефина могла одеть ее в подходящее для прогулки платье. Наконец Мадлен была причесана и одета в коричневое платье и шляпку с фазаньими перьями. Теперь она была уже немного спокойнее.
Она подумала, что Фергюсон не станет снова поднимать тему замужества. Может, он пришел, чтобы разорвать их договор? Это будет означать, что она вчера приняла правильное решение. Как бы то ни было, она встретится с ним.
Мадлен допила чай, взяла сумочку и направилась к двери. Жозефина следовала за ней по пятам, решив глаз не спускать с этой парочки. В коридоре Мадлен увидела Эмили, которая сидела в кресле — она специально выволокла его из комнаты, — с раскрытой книгой на коленях. Однако, вместо того чтобы читать, она невидящим взглядом смотрела в пространство. Услышав шаги, Эмили вздрогнула. По лицу ее было видно, что она провела бессонную ночь.
— Мадди, мы можем поговорить? — неуверенно спросила она. В ее голубых глазах не было слез, однако нос покраснел и припух, а светлые волосы торчали в разные стороны, как щетина старой щетки.
На ее несчастный вид Мадлен отреагировала злорадной усмешкой, но тут же устыдилась этого, хотя предательница и не заслуживала прощения. Эмили никогда не признавала своих ошибок и сейчас обязательно скажет, что поступила так ради ее блага.
Мадлен не собиралась это выслушивать.
— Не сейчас, Эмили, — холодно ответила она. — У меня нет времени. Я еще не решила проблемы, которые создала мне другая наша «беседа».
Эмили отшатнулась, словно ей дали пощечину.
— Я… я не хотела…
Мадлен отвернулась и прошла мимо. Эмили застыла в ужасе. Эта была их первая серьезная размолвка. Хотя правда заключалась в том, что Мадлен просто никогда ей не перечила. Но на этот раз она не собиралась уступать.
Однако, спустившись по главной лестнице, Мадлен мигом позабыла об Эмили. Внизу ее ждал Фергюсон с букетом белых роз. Она надеялась на спокойный разговор, но стоило ей увидеть его, как сердце учащенно забилось в груди. Когда их взгляды встретились, мир вокруг перестал существовать. Ничто больше не имело значения, они словно оказались внутри невидимого кокона, где она чувствовала себя свободной от всех условностей.
Он шагнул ей навстречу.
— Я подумал, что недостаточно галантно ухаживаю за вами и решил исправиться, — сказал Фергюсон и заглянул ей в глаза.
От звука его низкого голоса по телу Мадлен побежали мурашки. Значит, он не намерен разрывать договор. Но что же делать? Она ведь отказала ему. Как теперь принять его помощь? Как смотреть ему в глаза? Мадлен приняла букет и нежно провела пальцем по свежим лепесткам. На первый взгляд розы были белыми, но внутри каждого бутона скрывалась ярко-красная сердцевина.
— Они напомнили мне о вас, — сказал он.
Он намекал на страстную натуру, сокрытую за маской невинности. Как всегда, одежда Фергюсона была безупречна: мягкие брюки для верховой езды, короткая куртка и начищенные до блеска сапоги. Шляпу он держал в руке. Согласно этикету, это означало, что он готов уйти по первому ее требованию. Рыжие волосы были в небольшом беспорядке, как будто он недавно поднялся с постели. Мадлен захотелось пригладить эти непослушные вихры. Она едва сдержала себя. Фергюсон улыбнулся, и она испугалась, что он заметил ее невольное движение. Резко обернувшись, она почти бросила цветы Жозефине.