Встав, она спустилась в спальню и нашла телевизионный пульт. Сегодня утром она заказала «Ченнел» до конца уик-энда. Таковы были преимущества одинокой женщины. Не существовало опасности, что молоденькая девушка случайно включит его и обнаружит воплощение своих фантазий до того, как будет готова к столь шокирующему зрелищу.
Эмили набрала нужные цифры и нажала кнопку. И немедленно очутилась в освещенной свечами спальне.
Да, обстановка прекрасная. Но лучше бы занавеси были зелеными, а не красными…
Занавеси немедленно сменили цвет, став темно-зелеными. Цвет великолепно оттеняли придерживавшие их тяжелые золоченые шнуры.
Сама Эмили была в брюках и сапогах для верховой езды. Плащ намок от дождя.
– О, миледи! – воскликнула молодая смазливая девушка, горничная герцогини, вбегая в комнату. – Герцог прибыл с час назад. Я сказала ему, что не знаю, спуститесь ли вы к ужину, поскольку неважно себя чувствуете.
– Молодец, Мэри, – кивнула герцогиня. – Помоги мне выбраться из мокрой одежды.
– Надеюсь, поездка во Францию прошла успешно, миледи? – спросила Мэри. Девушка знала тайну хозяйки и искренне восхищалась ее стремлением помочь другим. Мало того, вместе с герцогиней устраивала прибывающих в Англию беженцев, утешала детей, общалась со слугами, чудом спасшимися от гильотины.
– Весьма успешно, – заверила хозяйка. – Мы спасли герцогиню Д'Олме, ее сестру и их детей прямо из-под носа мадам Гильотины. Месье Робеспьеру придется объясняться перед гражданским комитетом.
Смеясь, она стащила сапоги и мокрые чулки.
– Горячая ванна уже готова, миледи, – сообщила Мэри. – Вы всегда пунктуальны, даже если дороги развезло.
Герцогиня разделась и ступила в ванну, которую горничная поставила в спальне, перед огнем. В этот момент дверь отворилась, и вошедший герцог с любопытством уставился на жену в лорнет.
– Мэри сказала, что вам нездоровится, мадам, однако я нахожу вас в ванне, – заметил Джастин Траэрн, лениво оглядывая герцогиню. Зеленые глаза неожиданно блеснули.
– Всю эту неделю я очень уставала, милорд. Но это не значит, что я должна ходить неряхой. Кроме того, я вполне способна принять ванну и даже смогу поужинать с вами. Как идут дела в Лондоне?
– Скука, – отмахнулся он, деланно зевая. – Мы можем поужинать в ваших покоях, мадам. Не хотелось бы чрезмерно утомлять вас. Вы, случайно, не в положении? Малинкорту необходим наследник. Сами знаете, у меня его нет.
– Это не совсем так, – возразила герцогиня. – Вы забываете о сыне вашей сестры.
– Не пойдет! – покачал головой герцог. – Мэри! Тебя ведь так зовут?
– Да, милорд, – прошептала Мэри, приседая в реверансе.
– Иди и передай повару, что мы с ее светлостью будем ужинать здесь. Но только через час. А до этого никто не смеет нас беспокоить. Ясно?
– Да, милорд, – кивнула Мэри, краснея до корней светлых волос. Повернувшись, она выбежала из комнаты.
– В самом деле, Траэрн, вы слишком откровенны, – упрекнула герцогиня.
– Я и не собираюсь ничего скрывать, мадам. Самые восхитительные женщины Лондона преследуют меня, но я не хочу никого, кроме собственной жены. И поэтому вынужден вернуться домой, в Малинкорт. Совершенно шокирующее положение дел, не находите?
Он снял бутылочно-зеленый фрак и бросил на стул. Развязал широкий белый галстук и швырнул поверх фрака, после чего медленно расстегнул рубашку с жабо, которая легла рядом с галстуком. Сев, он стянул ярко начищенные сапоги для верховой езды и снова поднялся.
– Траэрн, что вы затеяли? – поинтересовалась герцогиня.
– Намереваюсь поиметь вас, дорогая, – любезно ответил он, расстегивая тесные бриджи для верховой езды и стаскивая их вместе с подштанниками. – Я еще не готов взять любовницу, да и вы не дали мне наследника. Как только вы родите двоих сыновей, я оставлю вас в покое, если уж так пожелаете. Но до этого времени я ограничу свою светскую жизнь и посвящу себя вам и воспроизводству маленьких Траэрнов. Я знаю, почему ваш отец выдал вас за моего покойного дядюшку. Хотел защитить дочь и ее состояние от распутного брата. А дядюшка пожелал, чтобы я женился на вас после его смерти, когда титул перейдет ко мне. Кроме того, в моей жизни не было другой женщины, более подходящей для роли герцогини. Я ждал целый год, пока вы были в трауре. Мы поженились. Ваш первый брак был фиктивным. В отличие от нашего союза. Впрочем, я и не обещал вам целомудренной жизни. Пытаясь щадить вашу чувствительность, я был более чем терпелив. Но теперь мое терпение подошло к концу. Немедленно выходите из этой ванны, мадам!
– Я никогда не отказывала вам в ваших супружеских правах, милорд, – холодно бросила герцогиня.
– Но и выполняли свой долг без всякого энтузиазма, – пожаловался он. – Лежите подо мной как бревно. Неужели в вас нет ни искорки страсти? Или у вас каменное сердце? Да есть ли оно вообще?
Герцогиня медленно поднялась из фарфоровой ванны. Вода струилась по ее роскошному телу.
– Сердце у меня есть, милорд. Я просто не готова стать матерью. Все три года замужества за вашим дядей я преданно ухаживала за ним. Еще год провела в трауре. И вышла за вас через месяц после окончания траура. Мы женаты всего шесть месяцев, и большую часть времени вы проводили в Лондоне. Я предпочитаю деревню. Разве я не заслужила несколько месяцев покоя, прежде чем выполнить свой долг перед вашей семьей?
И как она может позволить себе забеременеть, если постоянно путешествует между Англией и Францией во имя спасения невинных?!
– Черт побери, Каро, я влюблен в тебя! – неожиданно воскликнул герцог. – Полюбил с первого взгляда. С того дня, когда дядя познакомил меня со своей молодой женой. Старый герцог знал о моих чувствах. И знал также, что никто из нас не предаст его. Так оно и вышло. Но он понял, что со мной ты будешь в безопасности. Поэтому и заручился нашим обещанием пожениться. Он хотел, чтобы ты вела обычную жизнь, какая должна быть у каждой женщины. И еще хотел, чтобы я получил тебя.
Герцог взял большое полотенце, висевшее у огня, и, шагнув к герцогине, накинул полотенце на нее.
– После смерти дяди прошло почти два года. Я хочу детей, и хочу их сейчас!
Он наспех вытер ее и, подняв, понес к кровати.
– Траэрн! – запротестовала она. – Ты ведешь себя как варвар!
– Скорее, как муж, желающий свою жену, – процедил он сквозь зубы. – Вы смеете отказывать мне, мадам?
– Хочу я написать эту сцену именно в таком ключе? – спросила себя Эмили и, проснувшись, обнаружила, что лежит в постели. – Должен ли он признаваться ей в любви?
Она глянула на часы. Четыре утра. Вот тебе и «Ченнел». Сегодня придется включить его пораньше. Да, герцогу следует признаться Каро в любви. Именно ее жажда мести мешает признаться, что она, в свою очередь, тоже любит мужа. Пожалуй, так будет правильно.
Повернувшись, она взбила подушку и снова закрыла глаза.
Она вышла из «Ченнела» как раз в ту минуту, когда герцог собирался заняться любовью с собственной женой. Но впервые Эмили была не только наблюдательницей. Она оказалась в шкуре герцогини. Стала Кэролайн Траэрн. Весьма интересный опыт. Волнующий. И все же она была не готова переспать с герцогом. Конечно, это смехотворно, но она чувствовала, что в противном случае изменит Девлину. Однако герцог как две капли воды был похож на Девлина. А «Ченнел» – всего лишь фантазия, а не реальность, не так ли? Или она стеснялась заниматься любовью в тесном пространстве «Ченнела», а потом переносить опыт на страницы своей книги? Однако она наверняка могла описать все, что делала вместе с Девлином.
Он приедет в Нью-Йорк не раньше вторника, И не появится в Эгрет-Пойнт до вечера пятницы. У нее полно времени, чтобы подробно описать свою первую любовную сцену и представить Мику, когда он захочет посмотреть, чем она тут занималась без него. Но нет! Сюжет подойдет к этой сцене не раньше вечера пятницы. Но может, стоит показать нарастающее сексуальное напряжение между Каро и Траэрном? Пусть Девлин увидит, куда она клонит. А потом они займутся любовью. Раньше Эмили не думала, что если насладится сексом с человеком, который ей нравится, непременно захочет повторять это еще и еще раз. Зато теперь поняла все.