— Саша… — В его голосе слышится явное предупреждение. — Сделай это сейчас, или я сделаю это за тебя.
Это последнее, чего я хочу. Я не хочу быть полностью обнаженной под платьем, но еще меньше я хочу, чтобы руки Арта были так близко ко мне.
— Я ненавижу тебя, — выдавливаю я сквозь зубы, стягивая хлопчатобумажные трусики с бедер. Некоторое время назад я побрилась в надежде, что мы с Максом снова окажемся в постели и ему это понравится, а теперь жалею, что сделала это. Я бы все отдала за какой-нибудь барьер между моей кожей и глазами Арта.
— Мм. — Стон удовольствия, который он издает, вызывает у меня волну отвращения. — У тебя такая хорошенькая киска, Саша. Я позабочусь о том, чтобы трахнуть ее так, как она того заслуживает. — Он кивает в сторону платья. — Если ты будешь хорошей девочкой сегодня вечером и будешь вести себя прилично, мои пальцы не окажутся внутри тебя за обеденным столом.
Он ухмыляется мне, и у меня по коже пробегает холодок.
— Если, конечно, ты не решишь, что хочешь, чтобы они были там. Тогда не стесняйся действовать, Саша. Может быть, я покажу тебя нашему хозяину. Пусть он увидит, как красиво ты кончаешь, когда по твоему лицу текут слезы.
Надеть платье стало легче, чем это было раньше. Я бы надела что угодно, лишь бы снова быть одетой. Я ненавижу стоять обнаженной перед Артом, видеть, как его глаза жадно обшаривают меня, так похожие на глаза Макса, за исключением намерений. Это все равно что видеть перед собой злобное изображение Макса, если бы кто-то попытался нарисовать его по памяти, другого, но все равно достаточно близкого, чтобы это было еще более отвратительно, когда Артуро дает мне понять, как сильно он хочет надругаться надо мной.
Я дергаю молнию вниз, стягивая тонкий шелковистый материал через голову. Я спешу прикрыться, но стараюсь быть осторожной, последнее, чего я хочу, это порвать платье и дать Арту повод в конце концов потащить меня вниз голой.
Он скользит по моему телу, цепляясь за меня во всех правильных или, в данном случае, во всех неправильных местах. Тонкий красный шелк облегает мою грудь и бедра, раскрываясь с обеих сторон до середины бедра. Усиленный v-образный вырез спускается к моим ребрам, выставляя на всеобщее обозрение мои груди с легким изгибом и нижнюю часть их, почему-то сексуальнее, чем если бы я была обнажена. На самом деле, я уже не уверена, что хуже.
Это платье предназначено для женщины, которая хочет, чтобы на нее смотрели, ею восхищались, ее вожделели после. Это совсем не я, и я чувствую себя в этом отчетливо неуютно, тем более, когда Арт делает шаг навстречу мне.
— Повернись, — приказывает он. — Чтобы я мог застегнуть на тебе молнию.
Я больше не хочу спорить. В этом больше нет смысла, по крайней мере, прямо сейчас. Выбирай свою битву, говорю я себе, но это становится сложнее, чем когда-либо, когда пальцы Арта скользят вверх по моей спине, проскальзывая под шелк, чтобы погладить бока моей груди, прежде чем он отводит руки назад, расстегивая молнию.
— Если ты будешь хорошо себя вести, — бормочет он, — я могу показать тебе, насколько хорошим я могу быть для тебя, Саша. Так не обязательно должно быть. Мне нравится боль… — Он скользит рукой вверх по моей груди, ущипнув сосок через шелк, достаточно сильно, что мне приходится прикусить губу, чтобы не вскрикнуть. — Но мне также нравится доставлять удовольствие. Я с удовольствием сломаю тебя, mia bella, если понадобится. Но я бы наслаждался тем, что ты отдаешь мне себя не меньше.
Он поворачивает меня к себе лицом, и я поднимаю взгляд, собирая всю толику презрения, на какое только способна, на своем бледном лице.
— Тебе бы понравилось и то, и другое только потому, что это отнимает что-то у Макса, — выплевываю я. — Так что, если у меня есть хоть какое-то право голоса, ты меня никогда не получишь. Не добровольно и не насильно. Я не хочу доставлять тебе это удовольствие.
Выражение лица Арта снова становится уродливым.
— Ты так или иначе доставишь мне удовольствие, Саша. Выбирай сама. — Он убирает волосы с моего лица, проводя по ним пальцами. Они больно цепляются за спутанные пряди, и я невольно морщусь. — А смерть действительно лучше?
— Чем трахаться с тобой? Абсолютно.
Он смеется, холодным лающим звуком, когда отступает назад. — Иди причеши волосы. Быстро. Эдо ждет нас.
Я ненавидела мужчину, который изнасиловал меня на складе и украл мою девственность. Я ненавидела Алексея за то, что он сделал со всеми нами, но в данный момент я не уверена, что когда-либо кого-то ненавидела так сильно. Может быть потому, что это самая свежая боль, самая настоящая опасность, но я ненавижу Артуро с такой яростью, что мне кажется, будто от нее я могу разорваться по швам. Я скорее умру, чем позволю ему прикоснуться ко мне. Но я надеюсь, что прежде, чем это произойдет, у меня будет шанс причинить ему боль за то, что он сделал с Максом.