— Макс! — Я выкрикиваю его имя, крик, проглоченный его губами, срывается с моих прежде, чем кто-либо успевает услышать. В тот момент, когда его пальцы касаются моего твердого, набухшего клитора, я начинаю кончать. Оргазм пронзает меня, напрягая ноги и выгибая спину, катаклизм чистого удовольствия, когда я откидываюсь назад, обхватив голову другой рукой Макса, чтобы он мог удерживать свои губы на моих, глотая звуки экстаза.
Я прижимаюсь к нему, моя нога перекидывается через его ногу, когда я выгибаюсь навстречу ему, бедра прижимаются к его члену, в то время как он продолжает кружить по моему клитору, продлевая мой оргазм, когда я пропитываю его пальцы своим возбуждением, более влажным, чем когда-либо в своей жизни.
В тот момент, когда я начинаю расслабляться в его объятиях, Макс стонет.
— Я не могу дождаться, — шепчет он, его голос почти отчаянный, когда он прерывает поцелуй и поднимает голову, как будто хочет увидеть, нет ли каких-либо признаков движения внутри дома. — Я должен попробовать тебя на вкус, ты чертовски влажная. Я хочу, чтобы ты намочила мое гребаное лицо, пока ты все еще чувствительна после оргазма…
Если бы меня спросили в любое другое время, я бы сказала, что в моем теле нет ни капли эксгибиционизма, что я ни за что не стала бы рисковать быть пойманной подобным образом. Но в этот момент я не только хочу, чтобы Макс сделал именно это, я чувствую новый прилив возбуждения, проходящий через меня и собирающийся между бедер при мысли о том, что он будет есть меня прямо здесь, где любой может выйти и увидеть нас.
— Да, — задыхаясь, шепчу я, выгибаясь под его все еще кружащими пальцами. — Пожалуйста…
— Пожалуйста, что? — Хрипло спрашивает Макс, крепче прижимая пальцы к моему клитору. — Проси меня, Саша. Проси меня лизать твою киску, пока ты не кончишь мне на лицо.
О боже. Я дрожу от желания, делая прерывистый вдох, уже на медленном подъеме к очередной кульминации, когда делаю то, о чем он просит.
— Пожалуйста, — снова шепчу я. — Пожалуйста, съешь мою киску, Макс. Я хочу кончить для тебя. Я хочу кончить тебе на лицо так сильно…
Я чувствую, что краснею, когда слова срываются с языка, но это не так сложно, как я думала. Я хочу этого больше всего на свете. Едва эти слова слетают с моих губ, как Макс укладывает меня на спину, его руки уже задирают мою юбку, когда он тянет меня ниже на диван, раздвигая мои бедра обеими руками.
Хотя я и знаю, что за этим последует, я ахаю, когда его пальцы зацепляются за край моих трусиков, стягивая их вниз по бедрам одним резким, быстрым движением, которое заставляет меня дрожать от предвкушения. Пока я смотрю, он комкает их в руке, злобно ухмыляясь, и засовывает в карман с какой-то непристойной уверенностью, которой я никогда раньше в нем не замечала.
Мне нравится версия Макса, который стремится наслаждаться этим.
— Чтобы никто не нашел их позже, — говорит он с кривой ухмылкой. — Или… может быть потому, что я хочу их для себя.
— Они даже не сексуальные, — слабо шепчу я, едва способная думать. Самый великолепный мужчина, которого я когда-либо видела, мужчина, которого я хочу больше всего на свете, находится между моих бедер и смотрит на меня так, словно я блюдо, которое ему не терпится съесть.
— Они пропитаны тобой, — бормочет Макс, решительно раздвигая мои ноги шире, когда его губы касаются внутренней стороны моего колена. — Все, что имеет твой вкус и аромат, самое сексуальное, о чем я только могу мечтать.
Его губы поднимаются выше, по моему бедру, все ближе и ближе к тому месту, где я жажду его с отчаянием, которое кажется почти безумным несмотря на то, что я кончила всего несколько минут назад.
— Ничто так не возбуждает меня, как осознание того, что я могу сделать это с тобой, — мягко говорит он, слова согревают мою кожу, когда его губы приближаются к верхушке моих бедер. Его пальцы скользят между ними, пока он говорит, раздвигая для себя мои складочки, его рот оказывается так близко к моей киске, что я чувствую жар его дыхания. — Зная, насколько ты влажная для моих пальцев, для моего языка, для формы моего члена. Это делает меня таким чертовски твердым, что причиняет боль, и я бы оставался таким, если бы это означало, что я буду есть тебя всю гребаную ночь.
И затем, как раз в тот момент, когда я собираюсь выгнуться навстречу его рту, отчаянно желая этого, Макс широко раздвигает меня пальцами и скользит языком по моему входу, облизывая меня. Он стонет, пробуя меня на вкус, этот звук смешивается с моим стоном удовольствия, его язык скользит выше, дразня мои чувствительные внутренние складочки, когда он поднимается к моему ноющему клитору. Мои бедра уже дрожат к тому времени, когда он скользит по ним языком, обводя набухшую плоть, облизывая меня медленными, уверенными кругами, которые заставляют меня зажать рот рукой, чтобы не застонать так громко, чтобы все могли меня услышать.