— Ты не мой поручитель.
Терренс улыбнулся ему.
— Ты можешь быть моим поручителем.
Ванда застонала.
— Фил, мы пытаемся здесь изменить выходной костюм.
Она вручила Фредди стринги, которые выглядели как пожарный шланг, а Терренсу стринги, покрытые плющом. Терренс болтал своим костюмом перед лицом Фила.
— Разве это не сказочно? Я делаю оду Тарзана.
— Просто прекрасно, — пробормотал Фил.
Питер взял в руки красные блестящие стринги.
— Нет! — Ванда вырвал из его руки. — Ты не танцуешь в этом уродстве. Я занимаюсь дизайном костюмов и я говорю тебе, что носить.
— Это не справедливо, — заскулил Питер. — У меня было хоть что-то, что подходило мне идеально.
— Ни в коем случае, — проворчал Фредди. — Тебе придется использовать набивку.
Питер фыркнул.
— Я никогда не использую набивку.
— Тебе придется, — Ванда поставила костюм на стол. — Не существует человека на земле, который мог бы заполнить эту вещь.
— Я не уверен в этом, — Терренс посмотрел на Фила и подмигнул.
— Эта встреча закончилась.
Он бросил на мужчин предостерегающий взгляд и жестом показал на дверь.
— Выходите.
— Что? — глаза Ванды вспыхнули гневом. — Ты не можешь сделать это! Это мой… — она остановилась, когда Питер и Фредди выходили из комнаты. — … офис.
Терренс остановился на полпути к двери и улыбнулся ей.
— Будь вежлива, подруга. Это твой поручитель.
— Прочь, — прорычал Фил.
— Оооо, — задрожал Терренс. — Я Тарзан, ты Фил.
Он выбежал.
Фил закрыл за ним дверь.
— Теперь мы можем поговорить.
Ванда посмотрела на него.
— Я не разговариваю с тобой. Ты ведешь себя как пещерный человек.
— Я предполагаю, что ты предпочитешь тех миленьких маленьких мальчиков, которых легко контролировать. Легче контролировать, чем твой собственный гнев…
— Мой гнев в поряде! — она схватила костюм Питера со стола и бросил в него. — Убирайся!
Он поймал стринги одной рукой и перевернул их, рассматривая.
— Спасибо, Ванда. Как раз мой размерчик.
Она фыркнула.
— Мужчина должен возбудиться, чтобы заполнить его до конца.
Он поднял взгляд, чтобы встретить ее.
— Не проблема.
Ее взгляд скользнул вниз к его брюкам, затем резко оторвался.
— Что… Зачем ты пришел сюда?
Он подошел к ней.
— Ты в спешке ушла из Романтек. Мы были в середине разговора.
Ее глаза потемнели и стали неистово-серыми.
— Разговор окончен.
— Ты оставила свой автомобиль.
— Как будто у меня был какой-то выбор! Чертов Коннор забрал мои ключи.
Она моргнула, когда Фил зазвенел ключами в воздухе.
— Ты… ты пиргнал мой автомобиль?
— Да. Он припаркован через дорогу.
— О. Спасибо, — она обогнула стол и подошла к нему. — Это было очень мило с твоей стороны, — проворчала она.
— Пожалуйста, — он опустил ключи в ее протянутую руку. — Теперь о моем поручительстве…
Ее рука сжала ключи в кулак.
— Нет никакого поручительства. Ты не можешь заставить меня взять управление гневом.
— Я считаю, что мы сможем. Это решение суда. Если ты хочешь, чтобы судебные процессы против тебя прекратились, то ты должна соблюдать его.
Она бросила ключи на стол.
— Разве я похожа на того человека, который соблюдает правила? Подчиняются только трусы и дрессированные обезьяны. Я свободный человек. Никто не смеет говорить мне, что делать.
Фил не мог сдержать улыбку. Слова Ванды были почти идентичны с речью, которую он дал своему отцу девять лет назад, прежде чем бежал из Монтаны.
— Тогда что ты планируешь делать с твоей проблемой гнева?
— У меня нет проблемы гнева! — закричала она.
Застонав, она прижала руку ко лбу.
— Почему люди не перестают пытаться заставить меня сделать что-то против моей воли?
— Поверьте мне, я понимаю.
Отец Фила пытался заставить его распланировать жизнь. В свои восемнадцать лет он не обладал ни зрелостью, ни силой, чтобы сражаться с отцом. Он просто ушел. Тогда отец изгнал его из стаи.
— Не всегда все идет так, как мы хотим. И очень расстраивает, когда ты ничего не можешь сделать, чтобы изменить это.
Ванда нахмурилась.
— Ты сочувствуешь мне, только чтобы заставить меня согласиться с программой?
— Я говорю, что если ты захочешь поговорить, я буду слушать.
Ее лицо побледнело, и она резким движением затянула хлыст вокруг талии.
— Почему я должна доверять тебе? Ты не потрудился увидеть меня в течение трех лет!
Она подсчитывала годы? Фил сглотнул. Что делать, если он неправильно истолковал мысль? Он был уверен, что Ванда считала его не более чем игрушкой, чтобы облегчить свою скуку. Боже мой, что, если она искренне заботилась о нем? Нет, это должно было быть больше ее веселья и игр.