Его густые каштановые волосы блестели от лунного света, который просачивался вниз сквозь открытый люк. Вспыхнули золотистые и каштановые блики. Его бледно-голубые глаза смотрели на нее, мерцая от сильного волнения.
Он был так великолепен. Как он мог быть оборотнем? И как сейчас он может быть человеком? Единственный раз она видела, как волк возвращается в человеческий облик, когда Карл убил одного из них. Насколько она знала, как только оборотень становится волком, он остается таким на всю ночь. Она определенно никогда не видела такого, который мог бы изменить только половину своего тела.
Она указала на него лопатой.
— Что ты такое?
Его взгляд метнулся к лопате, а губы сжались в тонкую линию.
— Я Фил Джонс, тот самый человек, каким был вчера, — он шагнул к ней.
— Не подходи! — она подняла лопату. — Что ты такое?
Он вздернул подбородок.
— Я — Альфа-оборотень. Я могу полностью или частично измениться, когда захочу, днем или ночью. У меня есть супер сила, скорость и повышенная чувствительность. Если меня ранят, я могу измениться и мгновенно исцелиться. Я могу призвать силу своего внутреннего волка, не меняя физической формы. И еще одно…
Он прыгнул к ней так быстро, что она едва успела поднять на него лопату. Он схватил за ручку и дернул ее, притягивая к себе. Как бы перетягивая канат, она уперлась пятками и потянула ручку на себя. Он дернул еще сильнее, разрушив ее из равновесия. Когда она, спотыкаясь, завалилась вперед, он отбросил лопату в сторону, обхватил ее рукой и крепко прижал к своей груди.
— Еще одно, — прорычал он. — Я люблю тебя.
Она толкнула его в грудь.
— Отпусти меня. Ты… ты солгал мне.
— Я собирался рассказать тебе сегодня вечером. Черт возьми, я пытался рассказать тебе об этом вчера вечером в домике Говарда, но когда я упомянул волков, ты отказался говорить.
Она поморщилась. Она так стремилась сохранить свои собственные секреты, что не позволила Филу раскрыть свои.
— Но ты должен был сказать мне, — она ударила его кулаком в грудь.
— Зачем? Чтобы у тебя был повод не влюбляться в меня? — он схватил ее за руки и заломил их за спину. — Что, если бы моей любви оказалось недостаточно?
Ее глаза горели от слез.
— Но я ненавижу волков. Я ненавижу оборотней.
— Ты любишь одного из них.
Она покачала головой.
— Я… я не могу, ты пугаешь меня.
Его губы дернулись.
— Разве я не спасал твою жизнь достаточное количество раз, чтобы ты доверяла мне? Я люблю тебя, Ванда, я всегда буду рядом с тобой.
Слеза вырвалась из ее глаз и покатилась по щеке. Это была чистая правда. Он спас ее. Несколько раз. Он остановил Макса Мегачлена в клубе. Он убил змею. Он обнаружил бомбу. Должно быть, он почувствовал ее запах с его повышенной чувствительностью оборотня. Но как она могла проигнорировать тот факт, что он был оборотнем?
Она покачала головой.
— Я слишком долго боялась тебе подобных.
Он крепче сжал ее руки.
— Что именно тебя пугает? Может, мои зубы? Я раньше уже покусывал тебя, не причиняя боли.
Она вздрогнула.
— Когти? — он отпустил ее руки. Обняв ее одной рукой за плечи, он показал ей свою вторую руку. Она мерцала голубоватым светом. На его руке выросла шерсть, и она превратилась в лапу. Вытянулись когти, острые и смертоносные.
Ванда вздрогнула. Она отвернулась и крепко зажмурилась.
— Не надо.
— Что не надо? Неужели ты действительно думаешь, что я причиню тебе вред?
Она вздрогнула, когда почувствовала, как что-то коснулось ее щеки. Мех. Мягкий и теплый. Он погладил ее по щеке, затем скользнул вниз по ее шее. Она украдкой взглянула на него и увидела, что он ласкает ее тыльной стороной лапы.
— Я полностью контролирую ситуацию, — тихо сказал он. — Доверься мне.
Он повернул лапу и просунул коготь под молнию ее комбинезона. Он потянул ее вниз и разрезал прямо через лифчик.
Она ахнула.
Лапа замерцала и снова превратилась в руку. Он откинул комбинезон и лифчик, открывая ее грудь. Ее соски напряглись. Ее грудь тяжело вздымалась, когда она пыталась отдышаться. Ее кожу покалывало, она жаждала, чтобы он прикоснулся к ней.
Она покачала головой. Как она может сейчас хотеть его? Но в нем было что-то особенное. Животный магнетизм, который переполнял ее чувства. Он был грубым и сильным, и это заставляло хотеть его. Даже ее страх заставлял его казаться более волнующим.
Он обхватил ладонями ее грудь и нежно сжал. Она застонала.
Он потер большим пальцем затвердевший кончик.
— Думаю, со временем ты поймешь мою двойственную природу. Я могу заниматься любовью как джентльмен. Или же я могу метаться как зверь, — он ущипнул ее за сосок.