Ванда с трудом сглотнула. Солнце вот-вот взойдет из-за горизонта, погружая ее в смертельный сон. Но она знала, что тяжесть в ее сердце вызвана вовсе не сонливостью.
— Я уже достаточно наслушалась, — она встала и поплелась к люку.
— Подумай об этом, пожалуйста, — сказала Бринли. — Если ты любишь его, то должна отпустить.
Возвращаясь в домик, Фил заметил розовые и золотистые полосы, освещавшие небо. Солнце уже встало из-за горизонта, и Ванда, должно быть, уже спала. Проклятье. Он поднялся по ступенькам крыльца. Ему очень хотелось обсудить с ней эту новую проблему.
Он открыл дверь, и Бринли приветствовал его широкой улыбкой.
— Ну, они приветствовали тебя?
— Да, — он взглянул на люк. — С Вандой все в порядке?
— Да, она в порядке. Мы очень мило поговорили.
Он выгнул бровь, глядя на сестру.
— И ты не пыталась отпугнуть ее?
Бринли фыркнула и подошла к сумке со льдом.
— Не хочешь позавтракать? Я могла бы сделать несколько десятков яиц.
— Несколько десятков?
Она достала из сумки две коробки.
— Я сказала тебе, что ребята — бездонные ямы. Ночью они съели лося, но держу пари, что они уже снова проголодались.
Он наполнил свою чашку кофе.
— А что они делают, когда тебя нет?
— Я оставляю как можно больше непортящихся продуктов. И у них есть охотничьи ружья. Они справляются.
Фил отхлебнул немного кофе. Он хорошо пообщался с мальчиками. Их было десять. Самому младшему было тринадцать. Самому старшему — семнадцать. Они все смотрели на него с таким удивлением, как будто он был ответом на все их проблемы.
Его захлестнула волна гнева из-за того, что отец прогнал детей и предоставил им самим заботиться о себе.
— Как долго они здесь живут?
Бринли разбила яйца в миску.
— Самый младший, Гэвин, появился около месяца назад. Самый старший, Дэви, появился два года назад.
— Он здесь уже два года?
Она включила газ и зажгла конфорку на плите.
— Дэви было пятнадцать, когда он пришел сюда. А что еще он мог сделать?
— Для начала он мог бы закончить школу. Ни у одного из этих мальчиков нет диплома о среднем образовании.
Она со стуком поставила сковородку на конфорку.
— Я не могу записать их в школу. Я не являюсь их законным опекуном. Я бы сама их учила, но у меня хватает образования только на то, чтобы преподавать самые элементарные предметы.
— У тебя есть сертификат учителя? Я не думал, что папа позволит тебе пойти в колледж.
Она вздохнула.
— Он беспокоился, что я могу связать себя с не-волком. Но мне удалось поступить в местный колледж.
Тот, где папа был в совете директоров.
— Разве тебе не надоело, что он контролирует все аспекты твоей жизни?
— Я вполне довольна своей жизнью. И если ты не заметил, папа не контролирует все, что я делаю. Он понятия не имеет, что я помогаю этим ребятам.
— Ты им не помогаешь, ты обеспечиваешь их.
— И что? — она вылила яйца в сковороду. — Я дала им дом.
— Они ничего не делают, Брин. Они должны закончить школу, получить работу.
— Единственная работа здесь — это ранчо, которые принадлежат либо отцу, либо кому-то, кого он контролирует. Мальчики застряли.
— Да, пока они здесь. Они должны уехать.
Брин ахнула.
— Ты выгонишь их?
— Нет, — он выпил кофе. — Я что-нибудь придумаю.
— Например, станешь Лидером их стаи? — она с надеждой посмотрела на него. — Им нужна фигура отца. Они нуждаются в тебе.
Он начал расхаживать по комнате. Меньше всего ему хотелось вести себя как отец.
Он хотел уехать в колледж, но его отец не видел никакой пользы в высшем образовании. У папы уже были намечены все детали его жизни — ранчо, которым он будет управлять, женщина-оборотень, на которой он женится, и его возможное восхождение к роли Верховного Лидера Стаи приблизительно через триста лет. Все богатство и власть принадлежали бы ему, если бы он только вел себя так, как велел ему отец в течение нескольких столетий.
Может быть, пришло время перемен. Роман Драганести произвел революцию в мире вампиров, когда изобрел синтетическую кровь. Современные вампиры, больше не скованные необходимостью кормиться каждую ночь, теперь занимались карьерой в науке, бизнесе, развлечениях, где угодно.