— Отрубите ему голову, — сказала Памела, когда мыла посуду. — Желательно тупым топором.
— Изгнания будет достаточно, — тихо сказал Ванда.
— Ты шутишь? — Кора Ли подошла к дивану с недоверчивым видом. — Этот ублюдок пытался убить тебя. Разве ты не сердишься?
— Действительно, — отозвалась Памела, перекикивая шум льющейся воды. — Где же сейчас твой пресловутый гнев?
— Изгнанием избавимся от него, — пробормотала Ванда. Макс не сможет показаться на глаза или устроиться на работу в восточной части Соединенных Штатов, которые находятся по юрисдикцией Романа. У него не будет иного выбора, кроме как убраться подальше.
Фил с любопытством наблюдал за ней.
— Ты уверена?
Она покачала головой.
— Я не хочу больше никаких смертей на своей совести.
Его глаза расширились.
— Какие смерти?
Она внутренне поморщилась. Снова она сказала слишком много.
— Я не хочу говорить об этом, — она начала пониматься, чтобы отнести пустую кружку на кухню, но острая боль пронзила ее ребра. — Ох.
— Оставайся на месте, — Фил выхватил кружку из ее рук и передал Коре Ли.
Ванда прижала руку к своим ребрам. Чертовая змея причинила больше вреда, чем ее тело могло излечить за один раз.
Фил смотрел на нее, нахмурившись.
— Я хочу, чтобы вы трое вернулись в особняк Романа.
Она посмотрела на него.
— Ни за что.
— Тебе небезопасно оставаться здесь, пока Макс на свободе и обвиняет тебя во всех своих проблемах, — заявил он. — Я не могу присматривать за тобой, когда ты здесь и одновременно выполнять свою работу в таунхаусе.
— В его словах есть смысл, — Памела вытерла руки своим любимым кухонным полотенцем из Лондона.
— Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, — добавил Кора Ли.
Ванда застонала.
Фил погладил ее по ноге.
— Это к лучшему. Когда вы, дамы, соберете чемоданы, я отвезу вас в таунхаус.
— Конечно, — Памела направилась к себе в спальню вместе с соседкой по комнате.
— Кора Ли, соберешь сумку для Ванды? — спросил Фил, положив руку на плечо Ванды, чтобы помешать ей встать.
— Конечно, — Кора Ли криво улыбнулась Ванде. — Ну и дела, интересно, что я должна собрать для тебя? Может быть, черный комбинезон? Или фиолетовый? А что еще? — она постучала пальцем по подбородоку, размышляя. — Ах, да! Другой черный комбинезон.
— Очень смешно, — пробормотала Ванда.
— Такая ужасная нехватка разнообразия, — сказала Памела, входя в спальню.
— Это уж точно, — Кора Ли последовала за ней.
Дверь закрылась, и Ванда оказалась наедине с Филом.
— Они просто завидуют, — прошептал он.
— Чему?
— Что ты выглядишь невероятно в комбинезоне. Не многие женщины так могут.
Она почувствовала, как ее щеки заливает румянец.
— Так-то лучше, — он коснулся ее лица. — Раньше ты выглядела такой мертвенно-бледной.
По понятным причинам. Она была слишком близка к ужасной смерти.
— Я… я хочу поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь. Снова.
Ее румянец стал еще ярче, и она стиснула руки на коленях.
— Должно быть, для тебя это было ужасно. Я чувствую себя такой… глупой, что я просто лежала там беспомощная, в то время как ты должен был сражаться с этой мерзостью…
— Все в порядке. Я бы сразился с любым существом, чтобы защитить тебя, — он положил свою руку поверх ее. — Ты стоишь того.
Слезы выскочили на ее глазах без предупреждения. Она прижала руки подальше от его.
— Не сказала бы.
Она закрыла глаза дрожащей рукой. Стоила того? Сказал бы он это, если бы знал правду о ней?
— Ванда, — прошептал он, — Я только говорю тебе, что я действительно чувствую. И теперь, когда мы одни, я должен сказать тебе кое-то другое.
О Боже, нет. Ее опасения были верны, и он убил Макс. Вот почему никто не нашел танцора. Фил мог превратить его в груду пыли и развеять остатки. Неужели ее жизнь всегда будет отравлена убийством? А теперь она втянула Фила в свое наследие смерти.
— Нет необходимости говорить об этом. Я понимаю такую ярость, которая заставляет человека взять жизнь.
Фил наклонил голову, изучая ее.
— Что ты имеешь в виду?
— Макс, — прошептала она. — Ты…
Она заметила растерянное выражение на лице Фила. Ясные голубые глаза невинного человека.
— Ты не убивал его?
— Нет. Поверь мне, я был очень искушен, но…
— Фил, — она коснулась его лица. Ее сердце переполнилось облегчением. — Спасибо.