— Потому что я животное? — Фила начал раздражать этот разговор.
— В точку. Я считаю, что у всех нас есть… низменные качества, с которые мы боремся. А так как ваша борьба должна быть более ощутимой, вы, вероятно, разработали более практический подход к получению контроля…
— Вы имеете в виду я научился приручать зверя.
Священник смотрел на него через край его очков.
— Так ли это?
Фил стойко выдержал взгляд мужчины. У него есть контроль над животным внутри себя, но никто бы не согласился на такую проклятую сделку. И тут он понял, что задумал этот коварный священник.
— Ты проверял меня, не так ли? Для того, чтобы убедиться, что я могу контролировать свой собственный гнев, прежде чем я возьму на себя Ванду.
Отец Эндрю выглядел смущенным.
— Прости меня, сын мой. Но мне нужно было убедиться. Я боюсь, что Ванда будет испытывать твой контроль до предела. Она будет бороться с нами на каждом шагу пути.
— Я могу справиться с ней, — Фил почувствовал растущее любопытство по поводу этого священника. — Почему вам не все равно, что с ней происходит? Или с любым другим вампиром? Почему вы служите нежити?
Румянец священника подкрался к краю серебряных волос над его бровью.
— Я ценю всех существ, которые созданы Творцом.
— Но, конечно, они делают то, что заставляет вас бояться.
— Иисус преломил хлеб со сборщиком налогов и проституткой. Мне повезло, что я могу следовать Его примеру.
Рот Фила дернулся.
— Другими словами, в вампирах вы нашли окончательных грешников. Вы, должно быть, в восторге.
— Все должны знать, что они дети Божьи. Это же касается и видов оборотней, — он вытащил маленький ежедневник из кармана пальто. — Теперь я хотел бы запланировать консультацию для тебя и Ванды. Мне может понадобиться твоя помощь, чтобы убедиться, что она придет.
— Нет проблем.
Это, несомненно, будет проблемой. Фил знал из своих курсов психологии, что нельзя навязывать кому-то психотерапию. Человек не сможет измениться, если он на самом деле не захочет, а Ванда не хочет этого.
— Отлично, — отец Эндрю отцепил небольшую ручку с внутренней стороны корешка ежедневника. — Посмотрим. У меня молитвенное собрание завтра вечером. Консультации в четверг. В пятницу вечером Джек и Лара здесь обручаются.
— Давайте в это время.
Священник поднял голову.
— Во время вечеринки?
— Почему нет? Мы могли бы уйти в конференц-зал на пятнадцать минут или около того. Это самый лучший способ заручиться поддержкой Ванды. Она будет знать почти всех присутствующих, так что я сомневаюсь, что она перед ними устроит скандал. Ее чувство гордости больше, чем ее гнев.
— Она может просто отказаться от участия в вечеринке.
Фил пожал плечами.
— Тогда мы не будем говорить ей, что планируем сделать это.
— Молодой человек, обычно я веду дела не так.
— Ванда — не ваш обычный клиент.
Отец Эндрю поморщился.
— Это правда. Но консультации должна быть основана на доверии. Как она сможет когда-либо доверять нам, если мы прибегаем к обману?
— Если мы деликатно спросим, она откажется. Думайте об этом как о незапланированном вмешательстве.
Отец Эндрю нахмурился, размышляя. Затем со вздохом он записал в свой ежедневник.
— Хорошо, мы попробуем твой метод. Но я не могу сказать, что мне нравится эта манипуляция. Что делать, если это вызовет крайнюю вспышку гнева?
— Тогда мы поможем ей научиться управлять им. В этом суть, не так ли?
Отец Эндрю медленно кивнул.
— Значит, ты не боишься ее гнева. Это может быть хорошим обстоятельством, — он опутил ежедневник обратно в карман пиджака. — Возможно, именно в этом мы с Грегори и ошиблись в первые разы. Я учил ее упражнениям расслабления, а Грегори старался держать все в спокойствии.
Фил покачал головой.
— Ты должен противостоять зверю, чтобы приручить его. Поверьте мне, я знаю.
— Я понимаю, о чем вы, — отец Эндрю протянул руку. — Спасибо, Фил.
Он пожал руку священника.
— Пожалуйста.
Отец Эндрю направился обратно в конференц-зал, а затем остановился у двери.
— Еще одна вещь. Я… не решаюсь даже заговорить об этом. Ты, наверное, уже знаешь о правилах, касающихся поручителей, а также учитывая тот факт, что вы два совершенно разных вида…
— О чем вы говорите, отец? — спросил Фил.
Священник снял очки и положил их в карман.
— Я уверен, что тебе это не понадобится, но поручитель никогда не должен слишком… увлекаться своим клиентом.
Дерьмо. Фил был достаточно осторожен, чтобы не показать никаких эмоций, несмотря на то, что он выл внутри. План А только что провалился. Так много способов для направления гнева Ванды в прекрасном извержении похоти. Он должен прибегнуть к плану Б. Но нет никакого плана Б. Его мысли никогда не продвегались дальше спальни. Священник был прав. Он животное.