Какой-то там балерине? Меня коробит тон, каким были сказаны эти слова. Будто лично меня оскорбили и унизили. Я прищуриваюсь, кипя как чайник на плите. Дария не имеет понятия, какой труд стоит за красивым выступлением девушек в пуантах. У меня начинает зудеть ладонь от желания влепить невесте пощечину за пренебрежение.
— Я не позволю себя унижать, Назар! Мои чувства — это не чувства девочки на ночь. Ясно? — карамельные глаза обжигают, они жгут негодованием и обидой.
Я молчу. Я, возможно, впервые жизни не знаю, что сказать и как реагировать. Более того, я не знаю, как себя вести вот в такой щекотливой ситуации, когда гаркнуть и указать на место можно, но чревато, промолчать тоже не очень правильно. Поведение Дарии задевает меня, я не привык к такому, когда последнее слово остается за женщиной.
— Я выйду за тебя замуж. Это не обсуждается. Зал арендован, декораторы работают без выходных. Все наши родственники, друзья, важные люди оповещены о нашей свадьбе, — Дария поправляет волосы, задумчиво смотрит перед собой. — У каждого из нас есть прошлое, но будь любезен завершить эти вульгарные отношения.
Вульгарные? Я опускаю глаза на стиснутые кулаки. Разве любить человека это теперь вульгарно? Любовь к Мире не испытанные ранее мной чувства. Я даже к Карине так трепетно, так нежно не был привязан как моей фарфоровой девочке. Между нами уже завязан не один невиданный узелок.
— Ты меня услышал, Назар? — Дария пытается поймать мой взгляд. Я встречаюсь с ее глазами. Несколько секунд мы не мигая смотрим друг на друга.
— Я не хочу жениться на тебе, — тихо, подобно смертельному приговору, произношу свое решение. Дария сначала бледнеет, а потом краснеет. Она открывает и закрывает рот, будто ей не хватает воздуха.
— Мне плевать на то, что твой отец закроет путь в политику. Переживу. Мне абсолютно все равно, о чем вы договорились с моим отцом, я никогда не был послушным сыном. Поэтому свадьбы не будет, — сгребаю документы в руки и встаю. Дария тут же следом вскакивает на ноги. Ее глаза полыхают лесным пожаром.
— Назар! — она хватает меня, как утопающий за соломинку, за руку. Я выразительно сначала смотрю на ее пальцы, сжимающие рукав моего пиджака, потом на саму девушку.
— Все кончено, Дария! — отдираю ее от себя.
Мой тон, мои слова подобны черте, за которой нет будущего. Дария застывает подобно статуе и смотрит на меня своими глубокими глазами. Меня совершенно не трогает возникшая там буря эмоций. Мне совершенно плевать, что возможно я сделал ей больно.
— Я уничтожу тебя и ее! — шипит Дария. Человек, который теряет желанное, что было в руках, превращается в безумца. — Слышишь?
Теперь моя очередь застывать. Я внимательно всматриваюсь в темнеющие глаза невесты и понимаю, что ее слова не просто сказаны для устрашения. Тут борьба будет не с самой Дарией, а с ее отцом. Разумовский пойдет на все по требованию своей дочери. Даже закон нарушит ради нее. Не сам лично, но по его просьбе. Мира сейчас в опасности, даже не подозревая об этом. А я должен ее защитить. Любой ценой.
Решению принимаю молниеносно. Улыбаюсь успокаивающе Дарие, даже поднимаю руку и дотрагиваюсь до ее бледной щеки, глажу костяшками.
— Хочешь замуж за меня? — иронично спрашиваю, усмехаясь. — Тогда принимай мои правила игры и не смей мне перечить. Ясно?
— В смысле? — непонимающе переспрашивает Дария.
— Будь достойной невестой. Начни с того, — тянусь к салфеткам, лежащим на столе. Беру одну и, зафиксировав женский подбородок, вытираю красную помаду с губ. — Перестань ярко краситься и привлекать к себе внимание. Будь скромной и послушной. Не смей со мной спорить при людях, всегда будь позади меня на два шага. Еще хочешь быть моей женой?
Отпускаю подбородок Дарии, слежу за ее реакцией. Ей сказанное мной не нравится. Она еле сдерживается, чтобы не вступить тут же в дискуссию, не начать отстаивать свои границы. Мне становится дико интересно, что в ней победит: желание мной обладать или желание быть свободной.
— Как минимум ты мне троих детей должна родить. Если будут девочки, рожать будешь до тех пор, пока в нашей семье не появятся трое мальчиков, — коварно улыбаюсь, окидывая похотливым взглядом идеальную фигуру Дарии. — О предохранении можешь забыть.
Настроение ниже плинтуса. Я еду туда, куда по идеи мне ехать не стоит, и вообще нужно забыть дорогу, но меня словно магнитом тянет по одному адресу. А когда опускаю руку после нажатия дверного звонка, дверь моментально распахивается, и меня окутывает свежий запах ландышей.
— Я и не ждала тебя, — горячее дыхание Миры опаляет лицо. Я цепенею. Каждый раз, оказываясь рядом с ней, на мгновение теряю ощущение реальности. Есть только Мира и я, и больше никого.
Она чмокает меня в щеку, хватает за руку и затаскивает в квартиру. Нетерпеливо переступает с ноги на ноги, ждет пока я разуюсь, чтобы сразу же утянуть в сторону кухни, откуда аппетитно пахнет. Усаживает за красиво сервированный стол, подбегает к плите. Говорит, что не ждала, но накрыто на двоих. И пока она, мурлыкая себе под нос, пританцовывая, раскладывает ужин по тарелкам, я оглядываюсь по сторонам.
Квартира внезапно приобрела свой шарм. Мелкие детали, на которые я никогда не обращаю внимания, создают уют и подчеркивают характер хозяйки. Эти милые подушечки, занавески, сувениры — выдают в Мире нежную натуру. У нее есть вкус, дизайнерский ремонт сейчас не выглядит слишком официальным, при этом он гармонирует с новыми купленными вещами. Мне приятно, что Мира чувствует себя в этой квартире как у себя дома, стремится обжиться и во всем приложить свою руку.
Я с улыбкой смотрю на хозяйку и позволяю себе отпустить тревоги, заботы, переживания. Сейчас я с Мирой, а значит можно расслабиться. Пусть ненадолго, но могу позволить себе быть самим собой. Меня тут принимают любого.
— Как прошёл твой день? — Мира ставит передо мной тарелку с запеченным мясом, при виде которого у меня тут же во рту проявляются слюни. На гарнир рис с овощами.
— Ты за рулём или останешься? — золотистые глаза вопросительно на меня смотрят. Не умоляют, не просят. Мира поистине необычная девушка. Возможно, именно из-за того, что она не требует, не устраивает сцен, не качает права, она меня покоряет и заставляет вновь и вновь искать с ней встреч.
— Я останусь, — выжидательно смотрю на Миру.
Ее лицо вмиг озаряется радостью, а улыбка становится шире, будто я ей какой-то дорогой подарок сделал. Против воли вспоминаю перекошённое от ярости лицо Дарии. Эта девушка так просто слова на ветер не бросает. Ее угроза уничтожить меня и Миру — не пустой звук. Как же меня угораздило попасть в западню? Какой же я глупец, что повёлся на быструю возможность добиться своих эгоистичных планов: влезть в политику как можно быстрее.
— Назар! — Мира дотрагивается прохладной ладонью до моей руки. Я улыбаюсь ей, обхватываю ее пальцы и целую их. — Ты выглядишь озабоченным. Что-то случилось?
— Ничего важного, — увиливаю от ответа. — Как у тебя дела в театре?
— Потрясающе!
Мира загорается как самая яркая лампочка. Она тут же начинает тараторить о театральных делах, рассказывая о закулисье балета, делится переживаниями и своим мыслями. Я вижу, что благодаря балету она находит баланс в наших отношениях. Сильная девушка! Ее силе духа можно только позавидовать. До сих пор не понимаю, что она во мне нашла такого, что влюбилась без оглядки. Ладно я, познавший много чего в этой жизни, повидавший разных женщин. Мира для меня оказалась как Полярная звезда в моей темноте, светит ярко и дает ориентир. Я вот лично ничего не могу ей дать, кроме неприятностей. Опять вспоминаю угрозы Дарии.
— Думаю, меня заметили. Благодаря тебе, у меня есть шанс уехать заграницу, — мы встречаемся глазами, и я моментально улавливаю суть ее болтовни: Миру приглашают заграницу. И это выход.