— Прости, я не смела переступать границы. Больше не буду!
— Мира! — Назар раздражен. — Прекрати! — заставляет меня подняться и сесть рядом на соседний стул. Глаза в глаза, мурашки по коже.
Смотрит сердито, но его эмоции моментально меняются. Притягивает меня к себе, я утыкаюсь ему в грудь и всхлипываю. Он гладит меня по волосам, целует в макушку, я слышу его тяжелое дыхание над своей головой.
— Ты достойна лучшего, Мира, чем я, — тихий голос Назара будоражит меня, а слова его ранят сильнее, чем остроконечные стрелы. — Я тебе с самого начала говорил, что между нами не могут быть никаких серьезных отношений. Ты ведь понимаешь? — обхватывает мое лицо ладонями, заставляет смотреть в глаза.
— Я люблю тебя, — шепчу, чувствуя, как по щекам катятся слезы.
Назар вытирает их большими пальцами. Целует в лоб и опускает руки. Я словно теряю из рук ниточку, которая нас связывает. Узелки, которые должны крепко нас держать, неожиданно развязываются. Внезапно вибрирует его мобильник. Мы одновременно смотрим на экран телефона. Меня передергивает от высветившегося имени. Дария.
Назар молча берет телефон, уходит в сторону ванной. Я прислушиваюсь к его тихому голосу, жуя свои губы. Медленно встаю, подхожу к кухонному островку, на котором лежит пиджак Назара. Руки подрагивают, когда я начинаю шарить по карманам. Почему-то у меня стойкое убеждение, что пару приглашений припрятаны. Нахожу их во внутреннем кармане. Именно такие, как показывала сегодня Дария. Беру одно в руки, спешно засовываю его в верхний кухонный ящик. Оборачиваюсь, когда слышу за спиной шаги.
— Мне нужно идти, — Назар подходит вплотную ко мне. — Я буду сильно занят некоторое время.
Я понимающе киваю головой. До свадьбы осталось совсем мало времени. Впереди много встреч, суета перед торжеством выматывает даже закалённых. Обнимаю Назара, прижимаюсь щекой к груди, слушая его сердцебиение. Сколько раз мне еще можно будет так его обнимать?
— Не переживай по поводу брата, — Назар отстраняется, ласково смотрит в глаза. — Мне пора, — чмокает меня в нос, хватает пиджак и уходит, не оглядываясь. Я не провожаю его. Опираюсь об столешницу кухонного островка и скрещиваю руки на груди.
Я еще до конца не знаю, зачем попросила Назара дать мне приглашение, зачем его украла. Действовала импульсивно. Теперь, оставшись в одиночестве, поражаюсь своему порыву. Вряд ли мне хватит смелости и дерзости заявиться на свадьбу.
22 глава Назар
— Назар —
— Назар!
Лицо Дарии светит от радости, как только я появляюсь в гостиной, где она сидит со своей матерью и каким-то родственниками за чашкой чая. Невеста вскакивает с дивана, по привычке кидается ко мне навстречу, намереваясь повиснуть на шее, но в последний момент затормаживает и опускает глаза. Видимо увидела в моем взгляде предупреждение.
— Нам нужно поговорить, — тихо приказываю, чтобы кроме нее никто не услышал. Заинтересованным родственникам и будущей теще посылаю скупую улыбку.
— Да, конечно, — Дария так же улыбается присутствующим, и первая выходит из гостиной, я иду следом за ней. Мы прямиком направляемся в кабинет ее отца. Самого Антона Витальевича дома нет. Он в командировке, вернется буквально за пару ней до свадьбы.
— О чем ты хотел поговорить? — Дария выглядит уверенной в себе, ни намека на то, что она чего-то боится. Я усмехаюсь. Самоуверенная до невозможности. Таких хочется побыстрее спустить с небес на землю и с головы сбить корону.
— Ничего не хочешь мне сказать? — встаю напротив стола, за которым, словно за барьером, стоит Дария. На секунду в ее карамельных глазах мелькает тень, но девушка берет себя в руки и вызывающе приподнимает подбородок.
— Не понимаю, о чем ты.
— Правда? — из груди вырывается смешок. Под напряженным взглядом невесты достаю из внутреннего кармана маленький жучок, который устанавливается для отслеживания и прослушивания. — Я не дурак, Дария.
Дария слегка беднеет, но все еще держит лицо. Она даже не опускает глаза на жучок, все так же продолжает вызывающе на меня смотреть. Меня поражает ее безрассудство, ведь понимала, что будет поймана и будет допрошена. Знала ведь, что я не идиот и такие шпионские штучки быстро раскусываю.
— Ты продолжаешь с ней видеться, — голос невесты так же, как и весь ее вид звучит вызывающе. Я склоняю голову на бок, разглядывая девушку. — Я тебя предупреждала!
— Что уничтожишь? — смеюсь, но тут же становлюсь серьезным. — Свадьба через неделю, так что угомонись. Мы с тобой равны, что у тебя личная жизнь, что у меня, поэтому прекращай из себя изображать ревнивую жену и следить за мной. На первый раз я прощаю тебе эту выходку, — киваю на жучок. — Но если поймаю на очередной слежке или прослушке…
— То что? — Дария коварно улыбается. — Ты мне ничего не сделаешь. Что касается личной жизни, то с ней покончено, я ведь через неделю выйду замуж за того, о ком так долго грезила, — обойдя стол, замирает напротив меня.
Я смотрю на невесту испытывающим взглядом. Человек, который всегда любыми способами получает свое и находится под покровительством влиятельного человека, ничего не боится, он чувствует себя неуязвимым.
Засовываю руки в карманы брюки и наступаю на Дарию. Она пятится назад, пока не упирается в диван, падает на него, а я нависаю над ней, опираясь руками на подлокотник и на спинку. Внимательно изучаю упрямое и одновременно красивое лицо девушки. Взгляд опускаю на слегка приоткрытые губы. Она волнуется. Или боится. Грудь ходит ходуном, а на шее нервно бьется жилка.
— Самое страшное наказание — это жить с человеком и быть рядом с ним одиноким. Я готов к этому одиночеству, а ты?
— Что ты имеешь ввиду? — Дария шумно сглатывает, хмурится. — Поясни, пожалуйста.
— Через неделю ты станешь моей женой, — поднимаю руку и дотрагиваюсь костяшками до щеки, оглаживаю подбородок и очерчиваю нижний контур пухлых губ. — Мы дадим клятвы верности. Мы будем образцовой семьей, избегая скандалов и грязных сплетен. Все будут думать, как я люблю тебя и боготворю, но мало кто будет знать, что за твоей улыбкой скрывается отчаяние и безысходность. Потому что как только поженимся, я не прикоснусь к тебе, ты никогда не родишь от меня ребенка. А если забеременеешь — все узнают, что не от меня. Будет большой скандал, который негативно отразится на твоей семье.
— Это бред! — Дария хохочет, улыбается. — Все будут думать, что ты импотент, если я не рожу ребенка. Это больно бьет по мужскому самолюбию.
— Про тебя будут думать, что ты дефектная, потому что ребенок то у меня есть, а вот за тобой незаконнорожденных детей я не наблюдал, — со злорадством наблюдаю, как Дария немеет от перспектив. — Когда я предлагал по-хорошему разойтись, ты меня не послушала, более того, стала угрожать. Я такое не прощаю.
— Это так не по-мужски!
— Я никогда и не стремился быть рыцарем. Тебе стоило папу просить более тщательнее изучать мою биографию, в каждой семье есть паршивая овца. Так вот, в семье Каримовых, этой овцой являюсь я, — треплю Дарию за щеку, выпрямляюсь. — Можешь примерить образ сбежавшей невесты.
Смотрю на невесту, на ее застывшее лицо, на то, как она пытается придумать выход из ситуации и усмехаюсь про себя. Мои слова не бравада, я действительно планирую избегать любого контакта с Дарией. Мне есть куда направить свои мысли, энергию, занять себя и свое время.
Что касается секса, монахи как-то живут без близости с женщиной, дают какой-то обет. Я с трудом представляю возле себя кого-то кроме Миры. Может быть позже, когда время пройдёт, когда малышка будет далеко от меня, я не смогу ее видеть в любой момент, в моей жизни кто-то появится, но не сейчас.
— Ты ведь шутишь? — карамельные глаза шарятся по моему лицу, пытаются уловить намек на то, что я все разыгрываю. Только вот я совсем не шучу.
— У меня сегодня совсем плохо с чувством юмора, поэтому нет, не шучу.
— Это из-за нее? Да? Из-за этой балеринки, с которой ты спишь? — Дария сейчас похожа на фурию. Глаза яростно сверкают, губы дрожат от сдерживаемого гнева. Кажется, что ее вот-вот разорвет от внутреннего гнева.