– Я не ошиблась? – на всякий случай спросила Панкратьева, сверяясь с бумажкой, на которой был написан адрес.
– Нет, ведь вы, насколько я понимаю, Анна Сергеевна? А я Арсений, – продолжая улыбаться, провозгласил волшебник и протянул руку для рукопожатия, – проходите, присаживайтесь и рассказывайте, зачем я вам понадобился.
Одного взгляда на прихожую малогабаритной квартирки волшебника Анне Сергеевне хватило, чтобы понять, деньгами здесь не пахнет. Это несколько ее удивило, потому что по Люськиным рассказам этот волшебник помогал многим людям, очень многим, практически всем, кто к нему обращался. И зная Люську, Анна Сергеевна могла быть просто уверена, что все эти люди далеко не простые, а очень и очень обеспеченные.
«Наверное, это его квартира для приема клиентов, а живет он где-нибудь в позолоченном особняке», – решила Панкратьева.
Поймав ее оценивающий взгляд, волшебник Арсений усмехнулся и сказал:
– Я денег не беру.
– Как это? – искренне удивилась Панкратьева.
Люська о деньгах ничего не говорила, но, опять же хорошо зная ее, можно предположить, что расценки на волшебные услуги должны быть далеко не маленькие.
– Нельзя. – Арсений горестно вздохнул и развёл руками.
– Почему это?
– Закон такой. Я бы и рад, да нельзя. Если используешь дар в корыстных целях, он постепенно исчезает.
– Странно и неправильно, – категорично заявила Анна Сергеевна. – Все используют свои таланты в корыстных целях и – ничего, а вам нельзя. Это несправедливо.
– Вы неправы. Если композитор будет сочинять музыку, думая только о том, сколько он за нее выручит денег, то эта музыка умрет даже не родившись.
– Да, согласна, поэтому сочиняя музыку, композитор думает о любви, цветах, страстях-мордастях разных и прочем, что вызывает его вдохновение, но зато потом, когда он свою музыку сочинит, он помчится к какому-нибудь музыкальному редактору, ну или еще к кому-то, я точно не знаю, я ж не композитор, и обязательно продаст свою музыку, чтобы купить детям хлеба или булки с маслом или с икрой. Без разницы. Мы живем в материальном мире, где деньги являются мерилом успеха. Так что, чем композитор популярней, тем богаче! И это правильно!
– Анна Сергеевна! Согласитесь, что популярней – это совсем не означает, что лучше, талантливей, гениальней.
– Не всегда, но вы правы, для популярности композитору ещё необходима удача, ну, чтоб звёзды сошлись. И тут на сцену выходите вы и делаете ему эту удачу, так почему же с вами не поделиться? Комиссионные и всё такое прочее.
– Потому что удачу эту делаю не я, а сам человек своим трудом и те самые звёзды, которые сходятся, как вы сказали.
– Хорошо, я не буду с вами спорить, я поняла, что вы меценат, добрый самаритянин, мать Тереза и ангел в одном лице. У вас даже имя такое подходящее ангельское. А тратите вы свое время на разных людей исключительно с целью облегчить их страдания и решить их неразрешимые проблемы.
– Ну почему же? Это не совсем так. Я собираю материалы для своей книги. И потом, каждый случай, с которым я сталкиваюсь, не похож на предыдущий. А кроме того, мне откровенно интересно то, на что, как вы выразились, я трачу свое время. Однако, Анна Сергеевна, нужно отметить, что вы не производите впечатления страдающего человека, замученного неразрешимыми проблемами. От вас просто разит тем самым успехом, которого все так жаждут, и я искренне удивлен вашему появлению. Что же у вас-то не так? – Волшебник опять улыбнулся своей виноватой улыбкой, как бы заранее извиняясь, если что-то в его словах может показаться собеседнице обидным.
Панкратьевой, которая как кура на жердочке пристроилась на краешке старомодного дивана, стало не по себе. Действительно, она вполне успешная, красивая и здоровая отрывает время у человека, реально помогающего людям с настоящими проблемами. Хотя это с какой стороны посмотреть. Успешный, красивый и здоровый – это ведь не обязательно счастливый. Совсем не обязательно, а зачастую даже и вовсе наоборот.
– Знаете, Арсений, постараюсь вам объяснить, ведь я и сама пока еще толком не понимаю, – начала Панкратьева, собираясь с мыслями. – Несмотря на то, что у меня вроде бы все в порядке, я получаю от своей успешной жизни кучу отрицательных эмоций. Понимаете, я самая настоящая неудачница. Мне никогда не везло. То есть само в мои руки ничего ни разу не приплывало, те самые звёзды никогда не сходились, и всё, чего я добилась, я сделала тяжелейшим трудом, постоянно преодолевая какие-то трудности. Как говорится, не благодаря, а вопреки! И получается, что жизнь моя – самая настоящая борьба. Вот вы говорите, что вам нравится то, чем вы занимаетесь, а мне не нравится моя руководящая денежная работа, мне не нравится моя квартира в престижном районе, мне не нравится…, – тут Панкратьева запнулась, – не совсем нравится, – поправила она сама себя, – успешный человек, с которым я живу. Наверное, кому-то со стороны может показаться, что я просто бешусь с жиру. Конечно, многие люди живут гораздо хуже, но поверьте, я очень устала, отвоевывая у мира то, что мне не особо-то и нравится. И кроме того, у меня создалось впечатление, что большинство окружающих меня людей, включая даже самых близких, всё время норовят меня как-то задеть и обидеть, причем совершенно на ровном месте, без малейшего повода. Все это происходит со мной постоянно, с самого-самого детства, можно сказать, всегда. Я какой-то ходячий раздражитель. Знаете, даже в магазине иногда на меня кидаются какие-то посторонние люди и начинают обзывать или обвинять в чем-то. И самое неприятное во всем этом, что слезы у меня не задерживаются, я от несправедливой обиды начинаю просто реветь как девчонка. Ничего не могу с собой поделать, и это очень мешает моей работе. Может быть, именно поэтому она мне так не нравится. Наверное, у меня кризис среднего возраста, и мне надо не к вам, а к психотерапевту?