При упоминании наших общих друзей, на душе становится спокойно, потому как они действительно достойная пара, прошедшая через мясорубку своего прошлого.
— Вот, — протягиваю ему флешку, — Максим берёт, крутит её в руках.
— Что в ней?
— Твоя медаль за раскрытые громкого дела.
— Я не просил тебя об этом, — а сам всё-таки убирает хорошую зацепку к себе в карман.
— А я тебе и не давал ничего.
Максим встаёт, жмёт мне руку. Только собирается оставить меня, как в кабинет стучатся, мы оба смотрим на входную дверь. Входит служанка, с опущенной головой, обращается ко мне:
— Господин Кхан, прошу прощения за беспокойство, но к вам пожаловал правитель.
Максим заходится хохотом, чем испугал бедную девушку, велев ей выйти и пригласить Бахтияра, я обратился к бесу.
— Останься ещё ненадолго.
Друг понимает мой намёк с полуслова, ведь через что мы с ним и Романом не прошли. Былая ранняя молодость прошла в самых бурных приключениях, касающихся не только девушек, но и мелких хулиганств. Вспомнив эти моменты, усмехаюсь сам себе. Максим вновь возвращается на своё место, берёт сигарету и закуривает. Табачный запах мигом заполонил комнату, овивая дымным ореолом самого себя, Макс закинул голову, втягивая отраву в свои лёгкие.
— Что куришь? — задаю вопрос другу, потому как чувствую в дыме не только табак, но и примесь чего-то постороннего. Смотрю на него с нарисованным на лице вопросом.
— Это не наркота, — отвечает бес, вновь затягивается и намеренно выдыхает в меня. — Решил постепенно отвыкать от них, — крутит в пальцах тлеющую сигарету, смотрит на неё с презрением. — Наш личный доктор Стрендж наколдовал какую-то смесь.
— Леон? — переспрашиваю я, зная о ком говорит Максим.
— Он самый, — друг кивает мне головой, — Наш персональный кошмар университетского времени.
Наш персональный кошмар университетского времени теперь обитает в штатах и похоже ещё не скоро вернётся к себе на родину.
— Былые времена, Макс, навсегда в наших сердцах, — цитирую самого Леона, который пропал из виду и уже не показывается долгое время.
Максим указывает на меня пальцем, и кивает головой: — Однажды стоит повторить своей бандой очередной налёт.
— Намёк понял, — согласно отвечаю, — но не сейчас, Макс. Я сейчас в семейных проблемах, и не знаю, когда вообще вылезу, — вздыхаю. — Если вообще вылезу.
— Что за настрой, брат?! — посмеиваясь, входит Бахтияр. Была бы возможность, задушил бы собственными руками, от мысли передёргиваюсь, потому как вспоминаю из-за чего отец задушил собственного брата.
— Чего тебе? — задаю вопрос, а сам сжимаю кулаки. Во мне кипит злость, ухватившись за которую, боюсь сорваться. У всего есть предел терпения, и я чувствую, что эта черта совсем близка.
— Ахах, — садится напротив Макса, полностью игнорируя моего друга. Сложил ногу на ногу, а руки на груди. Вот он весь Бахтияр, фальшивый клоун, временно властвующий нашими жизнями. — Откажись от Амины.
Соскакиваю со стула. Максим тоже встал, а Бахтияр ухмыляется, добился желаемого результата. Во мне кипит гнев, заявился сюда и пытается теперь вертеть мной, как сделал это с моим отцом.
— Или к чёрту, Бахтияр! — наставляю на него палец, и почти рычу слова: — Только посмей встать у меня на пути, пожалеешь, что вообще связался со мной.
Бахтияр встаёт, так вольно проходится вдоль комнаты, трогает мои вещи, на камине стоит фотография моей семьи: мать и отец, а рядом отдельной карточкой сама улыбающаяся Амина, кузен гладит по ней, словно притрагивается к лицу девушки, отчего в груди начинает саднить.
— Не трогай, — не узнаю сам свой голос, подхожу вплотную к брату, глаза в глаза. — Не смей, Бахтияр. Иначе сам напросишься на сражение.
— Ну это мы ещё посмотрим, дорогой кузен, — отвечает Бахтияр и отходит от меня на несколько шагов назад. Трус, только трус не способен выстоять схватку, поджав свой хвост, линяет с поля боя. Ухмыляюсь и вновь направляюсь в его сторону, в его глазах прочёл, что не понимает на что он подписался только что. Хватаю его за грудки, и поднимаю, приближая ближе к себе. Максим не спешит вмешиваться, продолжает курить и наблюдать разыгравшееся шоу под носом.
— Я не мой отец, Бахтияр. Глазом не успеешь моргнуть, как слетит твоя корона.
Брат вырывается из моего захвата и толкает меня в грудь, я не сдвинулся с места, на что он рассвирепел и попытался ударить меня, как вчера его я. Перехватив его удар, скручиваю руку и сгибаю пополам своего нерадивого брата.
— Как ты смеешь, Самир, обращаться со мной подобным образом?! Я твой правитель.