Отец берёт со столика кувшин с водой и выливает на кузена, тот мигом очухивается, придя в себя, садится, трёт шею руками, чтобы восстановить кровоток, а может быть и унять боль. Глаза, налитые кровью, походят на разбитые стекла, а полопавшиеся кровеносные сосуды придают всей картине специфические узоры. Бахтияр устало смотрит на меня, затем вновь в нем вспыхивает ненависть, и хрипло выдаёт:
— Ты поплатишься за это, Самир. Знай, не я объявил тебе первым войну, а ты.
— Не глупи, Бахтияр, — зло отчитывает отец, отойдя в сторону от брата. — Сейчас ты был наказан за то, что проявил свою трусость. Хочешь честного поединка, так зови противника на честных и равных условиях.
— Тебя, Башир, это не остановило, когда мой отец зая… — не успевает кузен договорить, как отец швыряет в него тот самый кувшин, отправляя Бахтияра в бессознательное состояние. Я продолжаю стоять и держать кинжал, смотрю в упор на отца, не понимая, что именно хотел сказать брат.
— Не бери в голову, Самир. Бахтияр совсем рассудком тронулся, — отец отмахивается от слов, словно их никогда не произносили, я же, мысленно ставлю пометку, что после гонки вплотную займусь прошлым в жизни отца, затем попытаюсь расставить все по полочкам.
— Приведи его в порядок, не хочу, чтобы из-за него, — указываю на лежащего Бахтияра, — у тебя вновь появились проблемы, отец.
— Проблем не возникнет, Самир, — отец смиренно склоняет передо мной голову, и я тоже. — У меня с ним будет долгий разговор.
— Спасибо, что перехватил его, — благодарю отца за фактическое спасение от кинжала, сам его вновь сжимаю в руке. — Я заберу его себе, как напоминание, что даже кровные узы способны на предательство.
— Верно мыслишь, Самир, очень верно. Готовься к соревнованию, и будь осторожен, особенно сейчас. Киваю, затем покидаю родительский дом.
На автодроме мой автомобиль уже полностью готов к соревнованию. Подходит автомеханик, ещё раз проверяет все датчики, отвечающие за сигнал связи между нами, когда я буду пилотировать на трассе. Погода оставляет желать лучшего, по громкой связи сигналом объявили о предстоящей буре, которая в ближайшее время обрушится на город, но она нас никогда не останавливала, так даже интереснее, больше адреналина, особенно сейчас так необходимого мне. Спустя пару часов упорного приготовления, встречаюсь со всеми участниками заезда, мы желаем друг другу лёгкой дороги и четкого зрения, и конечно, как всегда, победит сильнейший.
— Самир, — оборачиваюсь на свое имя, льющееся из уст любимой, узнаю за миллион вёрст, её сладкий голос. Я отходу в сторону от мужчин, те провожают меня взглядом, затем, увидев, куда я направляюсь, начали бросаться шутками, обрывки которых доносились до меня, но мы с Аминой не обращали никакого внимания.
— Привет, рухи, — целую в ладонь Амину, и, не отпуская её руки, вглядываюсь в любимые глаза своей невесты. Она тоже не разрывает этой связи между нами, но чувствую, как девушка напряжена, её немного трясёт, но она сражается с этими чувствами, скорее всего, чтобы я не заметил, но я достаточно за это время изучил Амину, язык её тела. Прикасаясь свободной рукой к щеке, она нежно льнёт к ней и закрывает глаза, на губах проступает лёгкая улыбка. Мне очень хочется её поцеловать сейчас, прижать к себе и вновь обрести то единение, которое мы нашли сегодня под звездным небом.
— Будь осторожен, хорошо? — тихо шепчет любимая.
— Не беспокойся обо мне, рухи, это не первое моё соревнование, и ты это прекрасно знаешь, — сам тоже улыбаюсь ей, осознаю, как я счастлив внутри, что, наконец, раскрыл свои глаза, нашёл ту, которой давно готов был подарить всего себя. Рядом с Аминой я становлюсь мягким, вся суровость уходит на второй план. Девушка раскрывает глаза, держа в своей руке мою, прижатой к щеке, направляет к своим губам и оставляет поцелуй, выражая ко мне всю свою искреннюю любовь.
— Отцы пришли к согласию? — задаю ей вопрос. Амина отходит от меня, смотрит сначала на трибуны, в ту часть, где расположена кабина для ВИП персоны, я тоже оборачиваюсь, вижу наших отцов, свою мать и вторую жену Фархада. Бахтияра на месте нет, когда как этот гнида не пропускал ни единой гонки, с участием его фаворита. Нахожу в толпе мужчин того самого парня, любимчика кузена, он сверлит взглядом в нашу сторону, но вдруг увидев, что стал обнаруженным, вновь влился в разговор с остальными пилотами.
— Да, пришли, — Амина отвечает, и я вновь поворачиваюсь к своей любимой девушке. — Но отец не согласен на мой переезд к тебе до свадьбы, считает грехом, — девушка хохотнула, понимая смысл запрета. Я коварно улыбаюсь ей, слегка поигрывая бровями, чем ещё сильнее смущаю её. — Самир, — Амина, хлопает меня по плечу, чтобы прекратил над ней шутить, затем сама обнимает меня и украдкой целует в шею, оставляя свою влажную пометку.