— Мама, — он гладит её по спине, успокаивает. — Все хорошо. Мне ещё здорово повезло, отделаться лишь парой порезов.
— Самир, — господин Кхан-старший метнул в сторону экрана, замечая, на каком месте я остановила кадр, хмурится, затем вновь обращается к сыну: — Есть повод волноваться?
— Уже нет, — коротко отвечает он. — Теперь он долго не сможет принимать участие в гонках.
Последним заходит Максим, смеётся себе под нос и, фыркая, говорит:
— Естественно, долго, — вновь смотрит на Самира, подмигивает. — Ты ему обе ноги сломал.
Мы с Фатимой в одно время ахаем от шока, что Самир способен на такое, затем Максим подходит ближе ко мне, встав рядом, продолжает: — Не ожидала, что твой жених не такой уж и романтик, — подмигивает, и снова надевают эту маску на лицо, словно все для него стало безразличным.
— Не говори глупости, Максим, — господин Кхан-старший тем временем ловко скопировал видео на жесткий диск, убирая тот себе в карман, хлопает по нему, замечая, что я слежу за ним: — Дочка, мы же не хотим, чтобы этот идиот предъявил нам что-то.
Я согласно и молча киваю головой, в шатре стоит тишина, понимаю, что этот момент мы разделили впервые — семья и наша первая тайна.
Организаторы объявили о закрытии призового счета, что гонка приостанавливается на несколько недель, давая возможность привести в порядок свои машины и самих себя участникам. Оказалось, что тот парень, которого подкинули в воздухе, погиб, когда Самир пытался его вытащить из горящей машины. Фаворит короля не словом не обмолвился, откуда получил раны, ведь, по сути, он единственный остался невредимым. Приехав в дом родителей Самира, мы были встречены танцовщицами и гостями, повсюду разбросаны лепестки роз, а во дворе на импровизированной сцене пела восточную песню приглашенная певица, такой подарок нам сделал Башир, в честь помолвки. Рамиля по-прежнему нервно просматривает свой телефон, затем она уставилась на меня, глаза ошалевшие. Понимаю, что-то пришло от Алии, оставляю Фатиму, пока мужчины заняты своими делами, и не обращают на нас внимания.
— Что такое? — обеспокоенно спрашиваю её. Трясущимися руками Рамиля передает свой телефон, на экране высвечивается фотография, связанной Алии и сообщение «Удачного вам празднования, надеюсь, представление с гонкой понравилось?». Я буквально чуть ли не роняю его, и это действие не остаётся не замеченным от моего мужчины. Самир подходит ближе, оставляя моего отца, не дослушав его до конца, чем привел в шок своего будущего тестя.
— Амина? — Самир смотрит мне в глаза, не разрешая их спрятать от себя, хотя Рамиля мгновенно опускает свою голову. — Что тебя шокировало, рухи, — в голосе слышится волнение, я продолжаю молчать, боясь прилюдно сказать, что мы увидели с Рамилей, получив сообщение. — Амина?
— Вот, — руки дрожат, но я передаю ему в руки телефон, и Самир мгновенно прочитывает сообщение и смотрит фото.
Отец тоже присоединился, выхватывая эту штуковину, а затем на весь дом заорал, как ненормальный.
— Когда!? Когда эта девка ушла из дома, Рамиля? — отец хватает за руку бедную женщину, и я спешу помочь ей, чтобы папа не причинил ей боли.
— Отец, Рамиля не причём, — но он меня не слышит.
Музыка остановилась, приглашенные гости замерли, Фатима прижалась к Баширу, а Самир пытается взять меня за руку и притянуть к себе, чтобы я остановилась и не вмешивалась в отцовскую ругань. Но я вырываюсь из рук Самира и хватаюсь за отца, не давая тому ударить Рамилю, получая за неё. Отлетев в сторону, падаю на попу и хватаюсь за ужаленную щёку ладонью. Самир тут же подлетает ко мне, и зло смотрит на отца, затем чувствую, что он собирается встать и отомстить ему, но успеваю схватить своего мужчину за локоть, останавливая таким образом. Мне предельно ясно, что если Самир накажет моего отца, то мы никогда не сможем быть вместе, по крайней мере, отец сделает всё, что в его силах.