— Не шути со мной, пожалуйста, — молю его, а подбородок начинает предательски дрожать, слезы мгновенно пеленой покрывают глаза.
— Рухи, дорогая, — Самир испугался моего порыва, укутал в одеяло и крепко прижал к своей теплой и сильной груди. — Я говорил, что есть для тебя два сюрприза, любимая.
— Я думала, что твой сюрприз заключался в уединении от всех, а про второй даже не вспомнила, — признаюсь, а сама морщу носик, ведь слушала не внимательно, полностью погрузилась в предстоящее событие нашей первой брачной ночи.
— Нет, есть ещё один, — замолчал, обдумывая слова, целует в макушку, затем вновь оборачивает к себе лицом: — Что, если бы твоя мама была сейчас живой, Амина, ты простила её за то, что тебе пришлось пережить.
Я затаила дыхание, осознавая, что есть подвох, но не цепляюсь за эту мысль.
— Конечно бы простила, Самир, — печально гляжу на мужа, — но мир мертвых навсегда далёк от нас, дорогой. Я не держу зла ни на нее, ни на отца. Всем нам досталось, — Самир выслушал меня, соглашаясь с каждым словом, затем встал и попросил приготовиться к отъезду. Наступила неловкая, пауза, из-за который мы старались не смотреть друг на друга, но, когда я вновь начала покрывать голову платком, ведь теперь статус жены не позволяет мне столько вольности, Самир мгновенно стянул его с улыбкой на лице, смягчая свое действие.
— Я говорил, что ты в нём восточная красавица, но без него ты мне нравишься больше, рухи. Статус ещё не повод отказываться от своей привычки и страстной натуры, не прячь свою бунтарскую жилку, — касается ладонью моего лица, проводя пальцем по тонкому шраму, притягивает для поцелуя, затем дразнит меня языком, проводит им по моим очертаниям, словно слизывает сладкое мороженое, а получив желаемое, берёт сполна, напрочь лишая дыхания.
— А как же жена короля и всё прочее, — прерываю поцелуй, потому что это важный вопрос, с ожиданием жду его ответа.
— Думаю, нас должны принять такими, какие мы есть. Главное, наши поступки, Амина, а все эти условности даже внимания не стоят. — Самир крепко сжимает мои руки, улыбается, вселяя частичку своей уверенность, затем ведёт к машине.
Вернувшись снова в мир цивилизации, ощутила двоякое чувство, словно вернулись из прошлой эпохи в век технологий. По всему городу горели огни таблоидов, вещая жителям различную рекламу. На одном из щитов замечаю свое фото из журнала, совсем давнишнее, даже бы не сказала, что я та самая девушка. Самир тоже заметил, усмехнулся, затем крепко сжал своей ладонью мою руку.
— Ничто не забывается, рухи. Это не удивительно, ты пользовалась популярностью тогда, и до сих пор осталась в сердцах фотографов, — коварно стреляет в меня взглядом, ухмыляется, забавляется моей реакцией, потому что я покрываюсь пунцом, ощущая жар.
— Не говори чепухи, — отмахиваюсь, а сама улыбаюсь во весь рот.
— Ну-ну, скажешь ещё что-нибудь в оправдание, рухи, — подшучивает надо мной, а затем со всей серьёзностью выдаёт: — Ты смелая девушка, любимая, ведь не каждая решилась, зная свои корни, на такую открытую профессию. Ты сделала за короткий период времени себе имя, и оно до сих пор в модельном бизнесе. Правда, надо бы изменить фамилию, — лукаво подмигивает, затем останавливается у обочины, напротив моего сада, недавно получившего название "Сердце и душа". Даже не заметила, как мы так быстро оказались в этой части города.
— Это второй сюрприз? — от нетерпения и волнения всю душу разрывает, испытывая эти эмоции, ощущаю трепет и мелкую дрожь, предвкушая что-то невероятное. Самир лишь коротко кивает, внимательно рассматривая что-то вдали, я прослеживаю его взгляд и буквально оседаю в машинное кресло, теряя дар речи, потому что вижу у единственного дерева сакуры свою маму и маленького мальчика лет трёх-четырех, не больше. Это взрыв, который я не знаю, как остановить, даже сама колба времени не была бы властна над смертью, ибо этот мир и никогда не существовал с настоящим. Всем телом ощущаю дуновение лёгкого ветра, искусственно созданного машинным кондиционером, заставляя табун мурашек пронестись по всему телу.
— Мама, — шепчу куда-то в пространство, не замечая ничего вокруг, даже отдаленный голос Самира, который встревожился до одури, когда я потеряла сознание, уплывая в темноту мироздания. льІ
Глава 19
Валентина (Валия)
Всё-таки наша жизнь это сплошное испытание. Сколько бы раз я не пыталась вырваться из цепких лап этой неразберихи, всё равно оказалась в самой гуще событий, где были втянуты все мои родные и близкие друзья: мой муж, моя единственная дочь, семья Кхан. Я нисколько не злилась на Фархада, когда в гневе привел в дом Рамилю. Мне было искренне жаль эту юную девушку, пусть было больно моей душе, но я не поддалась на это чувство, а лишь приняла вторую жену мужа, как свою родную сестру. Это безумие, делить мужчину, но никто меня не заставлял влюбляться и выходить замуж за мужчину, чьи традиции в корень отличаются от моих. Поэтому сетовать на судьбу или дело случая будет несправедливо. Я каждый раз повторяла себе, что от своей ниточки судьбы никому ещё не удавалось сбежать, даже, если окажешься посреди пустыни совершенно в гордом одиночестве. Вот и я не смогла спрятаться. Теряя своих малышей после Амины, во мне что-то надломилось, особенно, видя малюток Рамили в это время, изо дня в день я плакала от всех вдали, чаще всего, когда оставалась одна в своей комнате. Фархад честно исполнял долг священного Корана, даруя ночь одной жене, на следующий день — другой. Кажется, мы начали остывать друг к другу, это стало заметным после последних моих родов, когда на своих руках я держала новорожденного сына, а он не дышал — именно в этот момент во мне все перевернулось верх дном, осознала, что муж не остановится, пока не получит наследника, а я не вынесу ещё одной потери, и не хочу, чтобы моя милая Амина — плод нашей бурной любви, осталась без мамы. Не дано Фархаду свыше получить желаемое именно от первой жены. Поэтому, я решилась на серьезный шаг, уйти от мужа, уехать подальше от всего и дать возможность Рамиле завоевать его сердце, его любовь к ней. Мне было больно, но именно так я могла получить свободу, вздохнуть полной грудью и жить, заботясь о дочери, постепенно залечивая раны утраты. Фархад не отпускал, грозился чем угодно, но не хотел даровать мне свободу. Любовь. Это чувство похожее на наркотики, увеличивая каждый раз дозу, хочется получать двойную и так по нарастающей. Любила ли я своего мужа в тот момент, когда теряла сыновей? Да, любила. Но это чувство я переборола, осознала, как мизерно стоит наша жизнь, если бесконечно стремиться к одному и тому же, получая лишь один исход. Благодаря Фатиме, моей верной подруге, мы сумели достать разрешение на выезд. Знала, что Фархад запретит Баширу помогать мне, но это не стало преградой для подруги. Одному богу известно, как она достала этот липовый документ, в тот отчаянный момент мне было всё равно. Мы с Аминой покинули наш дом, наполненный моими слезами, рвущие душу на части. Я понимала, что часть меня навсегда останется рядом с мужем. Мне никто больше не был нужен, только он, но и с ним мне оставаться было нельзя.