— Жена! Ступай к попадье, пусть придет да корову купит: она давно хотела; я теперь дешево отдам.
Как услыхала попадья о корове, сейчас соскочила с кровати, оделась и прибежала.
— Что, Иван, коровку-то продаешь?
— Продаю, матушка!
— Сколько просишь?
— Давай сорок рублей; а если попилить дашь — ничего не возьму.
— Ну, пили, свет!
Мужик разложил попадью в сенях отработал ее и говорит:
— А корову, матушка, я завтра приведу вместе с теленком.
Попадья ушла, а мужик кричит на жену:
— Давай ужинать!
— Чего тебе?
— Давай молока!
— Молока нет, теленок всю корову высосал!
Мужик взял дубинку и давай лупить попа, а поп, как теленок, мычит; мычал, мычал, да видит: дело-то невмоготу, выскочил и драла домой.
— Где ты был? — спрашивает попадья, — ишь полуношник, все по блядям шляешься!
А поп говорит ей:
— Молчи, мать твою так, а где корова, что ты купила?
Жил-был кузнец, у него хозяйка была чудная красавица. Жили они бедно. Раз кузнец говорит своей жене:
— Послушай, хозяйка! Что нам делать? Откуда денег взять? Ты хоть бы женихов к себе приманила! На тебя и богатые станут завидовать. Ступай-ка по городу, не попадется ли какой дурак! А ты смотри не плошай: если кто у тебя попросит, ты бери с него деньги и вели приходить на ночь в кузницу, через трубу. Я сам там буду и разделаюсь как надо!
Кузнечиха нарядилась, накрасилась, причесалась и пошла по городу. Попадается ей знакомый поп.
— Здравствуй, лапушка! Что, муж твой дома?
— Нет, батюшка! Барин потребовал его к себе на целый месяц на работу, я теперь живу одна.
— Ну, тем лучше, что одна. Нельзя ли мне к тебе ночевать прийти?
— Отчего же, батюшка, можно, только дай двадцать рублей.
— Ради Бога! На сейчас деньги. Я вечером, после всенощной, прямо к тебе приду. Жди обязательно.
— Приходи, батюшка, только не в избу, я буду ночевать в кузнице — караулить мужнины инструменты; так ты и спустись туда потихоньку через трубу.
— Хорошо!
Получила она с попа двадцать рублей и пошла дальше. Встречает ее староста церковный.
— А, здравствуй, кузнечиха!
— Здравствуй, добрый человек!
— Что, муж твой дома?
— Нет, ушел к барину работать на целый месяц, теперь одна дома живу.
— Нельзя ли с тобой, милая, хоть одну ночку переночевать?
— Отчего же! Теперь я свободна. Давай двадцать рублей и приходи вечером попозже. Я буду ночевать в кузнице; а как придешь, не стучись в дверь, чтоб шуму не было, а спущайся потихоньку в трубу.
— Ладно! Взяла она со старосты двадцать рублей и пошла дальше. Повстречался с нею цыган.
— Гэ, здорова, пани матка!
— Здравствуй, цыган!
— А что, моя кохана, твой старик дома?
— Нет уехал на целый месяц к барину работать. Я теперь — одна живу.
— Гэ, моя коханочко! Дак я с тобой могу ночку переночевать!
— Отчего же! Приходи, цыган! Только давай двадцать рублей.
Цыган вынул деньги:
— На-на, моя коханочко! Я вечером к тебе прибегу.
— Приходи, цыган, прямо в кузницу и спустись в трубу: я там стану тебя дожидаться.
— Хорошо, моя голубка!
Вернулась домой кузнечиха и говорит:
— Ну, муженек, придут к ночи три жениха в гости; со всех взяла по двадцати рублей.
— Ну, хозяйка, слава Богу! Я с ними разберусь, пусть приходят.
Дождались вечера. Кузнец собрался и пошел в кузницу, развел огонь в горне, положил туда клещи и стал женихов поджидать. Вот поп отправил всенощную, схватил рясу и бегом из церкви в кузницу. Нагоняет его староста.
— Куда вы, батюшка?
— А помалкивай, свет! Согрешил перед Богом, иду к кузнечихе на ночь, и деньги вперед отдал.
— Ах, батюшка! Ведь и я туда же иду!
— Ничего, свет! Пойдем вдвоем, еще веселее будет.
Стали подходить к кузнице, нагнал их цыган.
— Гэ, куда вы, отцы духовные?
— Помалкивай, цыган, мы идем к одной бабе на ночь — вот в эту кузницу. Нас ждет такое удовольствие!
— Ага, батеньки, я и сам к ней бегу!
— Ну, пойдем с нами.
Пришли все трое.
— Ну, кому теперь вперед в трубу лезть?
Поп говорит:
— Мне, свет! Я ведь постарше вас.
— Ну, полезай, батюшка.
Поп снял с себя рясу и скинул долой сапоги и брюки. Староста с цыганом взяли зацепили его веревками под руки и хотят спускать в трубу. Поп говорит им:
— Как только, братцы, я сделаю свое дело, так и закричу: фык! а вы меня шмыг! И тащите назад.
Только стали опускать попа в трубу, кузнец накалил клещи посильнее и схватил батьку клещами-то за муде, закричал поп благим матом: