— Смотри, Тереха! — говорит хозяйка, — не подавись блинами; я схожу масла принесу!
Только вышла она из избы за маслом, старик взял самострел, зарядил и выстрелил в Тереху Гладкого; так и убил его насмерть. Тут соскочил старик с печки, свернул блин комком и пихнул Терехе в рот. Будто он сам подавился; сделал так и влез на печь. Пришла жена с маслом, смотрит: сидит Тереха мертвый.
— Говорила тебе: не ешь без масла, а то подавишься, так не послушал: вот теперь и помер!
Взяла его, отволокла под мост и легла одна спать. Не спится ей одной-то, и ну звать к себе старика; а старик говорит:
— Мне и здесь хорошо!
Полежал-полежал старик и закричал, как будто во сне:
— Жена, вставай, у нас под мостом Тереха лежит мертвый!
— Что ты, старик! Тебе во сне приснилось.
Старик слез печки, вытащил Тереху Гладкого и поволок к богатому мужику; увидал у него бадью с медом, поставил около бадьи Тереху и дал ему в руки лопаточку — будто мед колупает. Смотрит мужик: кто-то мед ворует, подбежал да как ударит Тереху по голове: тот на землю и повалился, как мертвый. А старик выскочил из-за угла, схватил мужика за ворот:
— За что парня убил?
— Возьми сто рублей, только никому не сказывай! — говорит мужик.
— Давай пятьсот, а то в суд поволоку!
Дал мужик пятьсот рублей; старик подхватил мертвеца и поволок на погост; вывел из поповой конюшни жеребца, посадил на него Тереху, привязал вожжи к рукам и пустил по погосту. Поп выбежал, ругает Тереху и хочет его поймать; жеребец от попа, да прямо в конюшню, да как ударит Тереху Гладкого о перекладину — он упал и покатился наземь. А старик выскочил из-за угла и ухватил попа за бороду:
— За что убил парня? Пойдем-ка в суд!
Делать нечего, дал ему поп триста рублей.
— Только отпусти да никому не рассказывай.
А Тереху похоронил.
Жил-был поп с попадьей, завела попадья себе любовника. Батрак заметил это и стал ей всячески мешать.
— Как бы избыть его, — думает попадья и пошла за советом к старухе знахарке, а батрак с ней давно сговорился. Приходит и спрашивает:
— Родимая моя! Помоги мне, как бы от работника с попом избавиться!
— Поди, — говорит старуха, — в лес; там явится Никола Дуплянский, его попроси — он тебе поможет.
Побежала попадья в лес искать Николу Дуплянского. А батрак выпачкался сам весь и бороду свою выпачкал мукою, влез на ель и кряхтит. Попадья глядь — и увидала: сидит на ели белый старец. Подошла к ели и давай молить:
— Батюшка, Никола Дуплянский! Как бы мне избавиться от батрака с попом?
— О жена, жена! — отвечает Никола Дуплянский. — Совсем извести грех, а можно ослепить.
Возьми завтра напеки побольше да помасленей блинов, они поедят и ослепнут; а еще навари им яиц, как поедят, так и оглохнут.
Попадья пошла домой и давай делать блины. На другой день напекла блинов и наварила яиц. Поп с батраком стали собираться в поле; она им и говорит:
— Вперёд позавтракайте!
И стала их угощать блинами да яйцами, а масла так и подливает, ничего не жалеет.
— Кушайте, родные, масленее, макайте в масло-то, повкусней будет!
А батрак уже и попа научил. Поели они и стали говорить:
— Что-то темно стало!
А сами прямо-таки на стену лезут.
— Что с вами, родные?
— Бог покарал: совсем ослепли.
Попадья отвела их на печь, а сама позвала своего дружка и стала с ним гулять, пить и веселиться.
— Дай-ка теперь мне поеть, — просит гость у попадьи. Только давай с заду, как козел козу ебет!
Попадья задрала хвост и стала раком, а гость и влез на нее. Тут поп с батраком слезли с печи и ну их валять со всего маху — важно отдули!
Жил-был мужик, у него было два сына — парни большие. Стал старик со старухою советоваться:
— Какого сына женить нам, Грицька или Лавра?
— Женим старшего, — сказала старуха.
И стали они сватать за Лавра и сосватали ему невесту на самую масляницу в другой деревне. Дождались святой недели, разговелись; вот и собирается Лавр вместе с братом Грицьком ехать к невесте. Собрались, запрягли пару лошадей, сели в повозку. Лавр, как жених, за барина, а Грицько — за кучера, и поехали в гости. Только выехали за деревню, как Лавру захотелось уже срать; так налупился на разговенах!
— Брат Грицько, — говорит он, — останови лошадей.
— Зачем?
— Посрать хочу.
— Экий ты дурак! Неужели ты станешь на своей земле срать? Потерпи маленько, съедем на чужое поле — там вали хоть во все брюхо!
Нечего делать, поднатужился Лавр, терпит — аж в жар его бросает и пот прошибает. Вот и чужое поле.