Воспоминание о письме возродило весь пережитый ею тогда ужас и тот болезненный узел страха, что появился в желудке, стоило Дафне осознать, что она одна-одинешенька, деньги подходят к концу, и нет никого, кто бы ей помог, и ничего, что можно было бы продать. Ничего, кроме оплаченной дороги в Англию.
Дафна постаралась выбросить из головы все мысли о том далеком дне в Танжере. Она не хотела обсуждать семью матери или свой стыд от того, что родные не признают ее и даже знаться с ней не желают.
– Мама никогда не говорила о своей семье.
– Но ведь она должна была рассказать хоть что-нибудь.
Не устояв пред таким напором, Дафна призналась:
– Я знаю, что мой дедушка был бароном, но ничего больше. Мама умерла, когда мне было восемь, а с отцом мы никогда не говорили об этом.
– Барон! Известно ли вам, по крайней мере, его имя или где он живет?
– Нет, – соврала Дафна.
– Но это возмутительно! Что за отец мог оставить дочь без семьи, средств или покровительства после своей смерти, и даже не назвать ей имена родных?
– Папа не был таким равнодушным, каким вы пытаетесь его представить! – считая нужным защитить отца, воскликнула Дафна. – В расцвете сил, он и подумать даже не мог, что так неожиданно умрет. Папа был самым любящим отцом на свете. И говоря иначе, вы меня оскорбляете.
Наступила тишина. Минуту спустя Виола сказала:
– Вы правы, мисс Уэйд, отчитывая меня. Мне очень стыдно. Единственным оправданием мне служит то, что я не могу сохранять спокойствие, видя, что юная леди осталась совсем без защиты и ей приходится трудиться. Но я не должна была лезть в ваши дела. Прошу принять мои извинения.
Виола, казалось, и правда раскаивалась.
– Разумеется, – смягчилась Дафна.
– После кончины вашей матушки вы продолжили жить на Крите?
– Нет, мы покинули остров несколько месяцев спустя. Папа не мог там оставаться. Слишком много воспоминаний. Когда мама умерла, он был убит горем.
– И он позволил горю завладеть им? – спросила Виола странно резким голосом. – Они были счастливы, но когда она умерла, ваш отец забросил обязанности, перестал замечать детей? Скорбь свела его с ума?
Дафна изумилась такому неожиданному и странному повороту разговора:
– Какие чудные вопросы! Конечно, он горевал, но не забывал и о своем долге. Не забывал про меня и не сходил с ума.
Будто очнувшись от глубокой задумчивости, Виола тряхнула головой.
– Признаться, я думала о другом человеке. Простите меня. Куда вы направились потом?
– В Палестину. Затем мы побывали на раскопках в Петре, Сирии, Месопотамии, Тунисе и Марокко. Большие раскопки обычно занимают много лет, но после смерти мамы отец не мог долго оставаться на одном месте.
– А как же выходы в свет и общество?
– Подобного в моей жизни было совсем немного. Иногда мы ужинали с друзьями отца в Риме, вот и все.
– А приемы и балы?
– Обходились без них, – улыбаясь, Дафна покачала головой. – Я даже не умею танцевать. Посреди пустыни на балы спрос не велик. Я больше привыкла к компании ослов и верблюдов, арабов и скучных старых антикваров.
– Ваша жизнь была невероятно увлекательна, Дафна, но все же вы упустили множество удовольствий.
– Возможно, но я наслаждалась каждым мигом. Я скучаю по отцу, но уверена, он бы обрадовался, что после его смерти я вернулась в Англию. Он хотел, чтобы я увидела эту страну. Вот почему папа согласился на предложение герцога приехать сюда.
– Вы уже побывали в Лондоне?
– Нет. Сначала я с караваном специй (8) отправилась из Марракеша в Танжер, потом на корабле в Портсмут, а оттуда прямиком сюда в Тремор-холл.
– С караваном специй! – Виола залилась смехом.
Дафна посмотрела на нее смущенно:
– Я сказала что-то забавное?
Все еще смеясь, виконтесса покачала головой.
– Забавное? О, Дафна, вы говорите о совершенно необыкновенных вещах столь спокойно, словно путешествие с караваном специй самое обычное дело.
– Но это действительно обычное дело, – смеясь вместе с виконтессой, ответила Дафна. – Хотя, вероятно, и не для Хэмпшира.
Смех Виолы потихоньку стих, и она посмотрела на Дафну задумчиво.
– Марокко, Палестина, Крит. Поневоле начинаешь думать, что Тремор-холл должен казаться вам совсем скучным – в сравнении со всеми этими местами.
– О нет! На мой взгляд, жизнь здесь невероятно удобна. Должна признаться, спать на перине намного приятнее, чем на парусиновой койке в каменной хижине или в шатре в пустыне.