Что теперь?
Она повернулась в кресле и обвела взглядом комнату, обставленную с истинной роскошью. Зеленые с золотом камчатые (1) драпировки вокруг кровати, отделанные деревянными панелями красного дерева стены и резная каминная полка того же материала, изысканные лепные ангелы на потолке, туалетный столик с малахитовой столешницей, за которым она сидела, и расписанные узорами из павлиньих перьев вазы. Как и все покои в Тремор-холле, просторная, подавляющая своим великолепием комната Дафны свидетельствовала о невероятном богатстве и древности рода, но тепла в ней было немного.
«Совсем как в хозяине», – подумала Дафна. Энтони хотел жениться без любви, без привязанности. Какое же холодное сердце билось у него в груди, и как слепа она была, не замечая этого прежде.
Дафна вновь посмотрела в зеркало, встретила собственный взгляд и приняла первое решение касаемо своего будущего. Она должна покинуть Тремор-холл. Невозможно здесь далее оставаться. Находиться рядом с этим отвратительным человеком и еще пять лет работать на него, словно рабыня, зная о пренебрежении, с которым он к ней относится? Это было бы решительно нестерпимо.
Но куда она могла уехать? Чем еще заняться? Вся ее жизнь прошла на раскопках. Сегодня Дафне впервые пришло в голову, что ее будущее может быть связано с чем-то иным.
«Я была бы так рада, если бы вы смогли поехать со мной в Эндерби».
Дафна вспомнила вчерашние слова виконтессы, а также невольно подслушанные планы Виолы на свой счет, и искра возбуждения вспыхнула в ней. Сестра Энтони призналась, что одинока. Она видела Дафну своей протеже и хотела найти ей мужа. Вероятно, она разрешит Дафне пожить у нее немного, представит своим знакомым, поможет обзавестись связями. Кто знает, что случится потом? С виконтессой в качестве наставницы она сможет поближе познакомиться со светским обществом, о котором прежде лишь читала в книгах.
Возможно, это позволит ей подыскать место гувернантки в состоятельной семье. Или следует проглотить гордость и вновь попытаться воссоединиться с дедом? Она даже могла бы осуществить мечты Виолы и выйти замуж за того, кто действительно любил бы ее и желал.
Итак, глупо думать, что у нее нет выбора. Пришло время взять судьбу в собственные руки и, пожалуй, даже немного повеселиться.
Она уедет из Тремор-холла и проникнет в блестящий мир английского благородного общества. А что касается Энтони и его планов, то ей нет до них никакого дела.
***
– Прошу прощения? – Виола отложила перо и уставилась на Дафну в совершеннейшем изумлении.
Дафна осознавала, что с ее стороны это весьма дерзко, но иного выхода не было.
– Вчера вы обмолвились, что обрадовались бы, если бы я смогла поехать с вами в Эндерби. Понимаю, что знакомство наше весьма непродолжительно и что с моей стороны самонадеянно задавать подобный вопрос, но вы говорили серьезно?
Виола справилась с удивлением и указала на стул напротив письменного стола.
– Присаживайтесь, Дафна.
Дафна села, сложила руки на коленях и стала ждать ответа.
– Конечно, я говорила серьезно, – сказала Виола. – Но как же ваша работа здесь?
– Я намереваюсь оставить ее.
– Мне казалось, вам нравится в Тремор-холле, – напряженно выпрямившись, Виола кинула на Дафну острый взгляд. – Неужели со вчерашнего дня успело произойти что-то неприятное?
– Нет, вовсе нет, – поспешила заверить Дафна со всей возможной убедительностью. Она бы не перенесла, если бы Виола или Энтони догадались, что она невольно подслушала их беседу и теперь знала невысокое мнение герцога о самой себе. – Мне очень здесь нравится, но ваши вчерашние слова о Лондоне заставили меня задуматься о том, что я упускаю.
Виола откинулась на спинку кресла из махагонового (2) дерева:
– Моя дорогая Дафна, я вне себя от удивления. Никак не ожидала, что мои слова так на вас повлияют.
В голосе Виолы звучало некоторое смятение, и сердце Дафны замерло. Вероятно, слова виконтессы о дружбе были сказаны просто из любезности. А может, у нее были свои, только ей ведомые, причины обсуждать с Энтони будущее Дафны. И все же Дафна знала, что должна покинуть Тремор-холл, и Виола была ее лучшей возможностью сделать это.
– С тех пор, как умер папа, жизнь моя была предопределена, и я мало имела над ней власти.
– Потому что вы женщина, – произнесла виконтесса с ноткой горечи. – Наши судьбы находятся не в наших руках.
– Так и есть, но, вновь и вновь вспоминая наш разговор, я все больше убеждалась, что пришло время найти семью матушки и занять в обществе место, что принадлежит мне по праву.