Сьюзен растерянно посмотрела — да, письмо, со сломанной сургучной печатью, лежало в ящике, хотя она его до сих пор не видела. Иными словами, кто-то прочитал его, но не сама Сьюзен.
— Ну вот — ясно видно, что вы его прочитали. Посмотрите. — Директриса встряхнула листок, разворачивая его, и подцепила обкусанным ногтем сломанную сургучную печать[39].
— Я впервые вижу это письмо, — возразила Сьюзен.
— Однако же — вот оно, у вас в ящике.
Сьюзен вздрогнула. Ее ведь предупреждали, что ящик надо держать на запоре, а она его никогда не запирала. Воспитанницам полностью доверяла, а мысль о том, что сюда за чем бы то ни было может залезть сама миссис Хадлстон, просто не приходила ей в голову. Она шагнула вперед, выхватила письмо из рук директрисы и быстро пробежала его глазами.
Это было переданное через поверенного лорда Уэнтуорта приглашение провести три дня в Кловер-холле. Сьюзен опустила письмо; руки дрожали от охватившего ее гнева.
— Когда вас позвали в карету, а вы так и не вышли, и сыскать вас нигде в школе не удалось, я предложила кучеру поспешить, чтобы он доставил мисс Джентри в Кловер-холл до того, как поднимется метель. — Уголки сморщенных губ директрисы дрогнули. — Кто бы мог подумать, что лорд Уэнтуорт самолично вернется за вами? Уж не я.
— Миссис Хадлстон, вы послали меня в булочную — отменить заказы для школы на время каникул. Когда я пришла туда, мне сказали, что обо всем договорились еще неделю назад. — Сьюзен сунула письмо в саквояж, резко обернулась. — Вы умышленно отослали меня, чтобы мисс Джентри не могла меня найти.
Брови миссис Хадлстон сошлись на переносице, но губы, до сих пор лишь слегка подергивавшиеся, расплылись в довольной улыбке.
— Что за обвинения, мисс Боннет!
Сьюзен отвернулась от нее, собираясь найти лорда Уэнтуорта и все ему объяснить, как вдруг вспомнила о незапертом ящике стола… и лежавшем в нем письме от Присциллы. Она оттолкнула свою нанимательницу и пошарила в ящике. Пусто, один только свечной огарок. Сердце у нее замерло. Она наклонилась и выдвинула ящик до конца. Пусто. Пошарила еще под крышкой — вдруг письмо зацепилось за что-то? Там ничего не было.
Она отпустила ящик, и тот упал на пол. Огарок свечи покатился по матрасу.
— Где оно? Где письмо моей сестры?
— Да Бог с вами, мисс Боннет — или я должна называть вас леди Сьюзен Синклер? Боюсь, я совершенно не понимаю, о чем вы говорите. — Из горла директрисы вырвался еле слышный смешок.
«Боже милостивый! Ей известно, кто я. Она знает, что я — леди Сьюзен Синклер!»
Она метнулась к матрасу, глубоко запустила руку в саквояж и вытащила оттуда ридикюль. Пошарила в нем пальцами, потом, после недолгого раздумья, защелкнула снова.
— Вот деньги, возьмите. Все. — Она сунула ридикюль директрисе.
— Ну-ну, миледи, мы же обе понимаем, что мое молчание стоит гораздо больше горсточки фунтов, если вспомнить, сколько я знаю о вас… и о том джентльмене, который вам угрожает. — Она препротивно хихикнула. — Герцог Эксетер, так ведь?
Сьюзен вдруг показалось, что ридикюль налился свинцом, и она бессильно опустила руку.
— Чего же вы от меня хотите?
— Скажите спасибо за то, что я этого и сама не знаю. Пока. — Она пошла из комнаты, продолжая говорить на ходу и не утруждая себя тем, чтобы повернуться к собеседнице лицом. — Наверное, я подумаю на каникулах. Да, так, должно быть, и сделаю. Когда вернетесь, мы снова с вами поговорим. Вот в этом, мисс Боннет, можете совершенно не сомневаться.
Голова у Сьюзен шла кругом. Что же ей теперь делать? Боже правый, что ей делать? Она несколько раз прошлась по комнатке из угла в угол, но так и не пришла даже к намеку на решение.
Единственное, что приходило в голову, — бегство. Как она уже поступила раньше. Уехать из Бата и больше никогда сюда не возвращаться. Но смысла в таком решении не было.
Сердце громко билось о ребра. Если ее настоящее имя стало известно тому газетчику, то пройдет немного времени, и весь Лондон тоже узнает о ее связи с герцогом Эксетером. А потом… поверенный отца сообщит обо всем ему, и тогда отец…
— Мисс Боннет! — У порога комнаты, в коридоре, стоял лорд Уэнтуорт. Она понятия не имела, сколько времени он там уже простоял. — Я ждал вас, но вы все не спускались в вестибюль, и я подумал, что вам, наверное, нужно помочь вынести саквояж.
— Л-лорд Уэнтуорт! — воскликнула она севшим голосом. — Примите мои извинения, но вышло так, что я всего несколько минут назад узнала о любезном приглашении, поступившем от вашей семьи.
— Так я и подумал, — отвечал он с улыбкой. — Когда мой поверенный вернулся без какого-либо ответа на приглашение, я понял, что здесь что-то не так. Такая благовоспитанная леди, как вы, ни за что не оставила бы приглашение без ответа, каким бы он ни был.
Сьюзен сразу не поняла, то ли он делает ей комплимент, то ли насмехается, а выражение его лица отнюдь не помогало ей определиться с этим.
— Но ведь мисс Джентри уехала отсюда несколько часов назад, еще рано утром.
— Но вы не отправились вместе с нею, и она так сильно огорчилась, что я решил приехать сюда сам и сделать все возможное, дабы уговорить вас почтить Кловер-холл своим присутствием. — Он ослепительно улыбнулся. Тут он заметил на кровати упакованный саквояж и указал на него. — Надеюсь, это означает, что вы решили принять приглашение, хотя оно и прибыло к вам с опозданием?
— Да, милорд. — Сьюзен кивнула и весело улыбнулась ему. — Да, милорд. Для меня это большая честь. Если бы не любезность вашей семьи, мне пришлось бы проводить все каникулы в полнейшем одиночестве. — Она схватила саквояж и легко донесла до двери, а там поставила на пол перед лордом. Закрыла за собой дверь и повернула ключ в замке.
Лорд Уэнтуорт явно был немало удивлен той легкостью, с которой Сьюзен несла саквояж.
— Как любезно, что вы согласились помочь мне. — Она быстрым движением потерла плечо. — Боюсь, он гораздо тяжелее, чем мне сперва показалось. У меня уже рука болит. — Она смущенно улыбнулась, совершенно растерялась и захлопала глазами с длинными ресницами.
— Давайте поторопимся, мисс Боннет, — сказал Себастьян, взваливая чемодан на плечо. — Уже вечер, путь нам предстоит неблизкий, а тучи сулят снегопад.
— Снегопад? Так рано?
— Эйвон[40] покрывается льдом. — Он подал Сьюзен руку, и она изящным движением оперлась на нее. Легкая дрожь пронизала все ее существо.
При других обстоятельствах, если бы Сьюзен ехала в Кловер-холл не в поисках убежища, как приятно было бы провести время на вечеринках в загородном поместье! Особенно с таким дьявольски красивым хозяином.
Несмотря на то что лорд Уэнтуорт предусмотрительно взял с собой несколько одеял и клеенчатую полсть, Сьюзен, которую от разбушевавшейся стихии отделял только кожаный верх коляски, стала дрожать от холода уже через две-три минуты. Дождь с градом делал дорогу предательски опасной, и они еле-еле продвигались в сторону Бристоля, а между тем заметно темнело.
Она знала, что нарушает правила хорошего тона, однако желание согреться заставило ее прижаться теснее к лорду Уэнтуорту, который правил коляской. Плотнее запахнулась в одеяло и спрятала в него лицо, стараясь согреться собственным дыханием.
Если честно, муслиновое платье совершенно не годилось для такой погоды. Она шотландка, однако шерстяного плаща у нее, увы, не было. Но ведь в Лондоне светские дамы и не носили ничего теплее легкой накидки, какая бы погода ни стояла. Да и сама Сьюзен, уезжая из Лондона в Бат, совершенно не представляла, что задержится больше чем на две недели. А погода оказалась неожиданно суровой для конца сентября — даже на севере, в Эдинбурге, такого не должно быть. Но все эти рассуждения по поводу легкого наряда отнюдь не согревали ее. Наверное, нужно будет написать конспект еще одного урока: о том, что в крайних обстоятельствах позволительно нарушать требования моды. Холодный ветер пронизывал Сьюзен до костей. Да, она напишет урок на эту тему. Непременно напишет.