Трубку взяли только с пятого гудка, из чего следовал вывод, что ночь сегодня проходит спокойно.
– Да, Владимир Николаевич, – услышал он голос в трубке и улыбнулся краешком губ от сквозившей в голосе покорности злодейке-судьбе, в очередной, который уже раз, не давшей возможности выспаться на дежурстве.
– Илья Сергеевич, простите, что разбудил, но недалеко от Покровки сильный пожар. Спасатели выехали, так что, возможно, вам сейчас пострадавших привезут. Будьте готовы.
– Принял, – голос в трубке стал сосредоточенным. – Пострадавших-то много?
– Понятия не имею, – признался Радецкий, – но, судя по тому, как полыхает, могут быть. Хотя… Если честно, при такой силе огня, скорее всего, не будет.
– Будем готовы на всякий случай, – спокойно сказала трубка.
Цинизм начальника никого удивить не мог, ибо к этой форме защитной реакции – бесконечной циничности – все они приходили рано или поздно, и была она таким же обязательным атрибутом профессии, как когда-то белый халат, а сейчас цветной костюм. Любой врач постоянно ощущает всю меру колоссальной ответственности за принятые им решения. Излишняя чувствительность же – главный враг четкой работы мысли, и тратить время на эмоции, когда каждый день видишь, насколько тонка грань, отделяющая жизнь от смерти, ей-богу, непозволительная роскошь.
Радецкий и не испытывал сейчас никаких эмоций. Бушевавший по соседству пожар не мог иметь к нему никакого отношения, поэтому, сделав все, что возможно в подобной ситуации, он снова лег в постель и тут же уснул. До звонка будильника, который каждое утро раздавался ровно в шесть, оставалось два часа.
Влада ненавидела рано вставать, причем к понятию «рано» относилось любое время до девяти утра. Проснувшись, она не спеша пила кофе, бездумно глядя в окно, потом шла в душ, контрастный, чтобы окончательно прогнать сонную одурь, затем делала обязательные упражнения на растяжку, готовила какой-нибудь полезный и, что важно, красиво сервированный завтрак, потом гуляла с собакой – одышливым мопсом Беней, которого она забрала себе после того, как его подбросили в ветеринарную клинику.
Влада тогда заехала за работавшей там подругой, потому что у них был запланирован девичник, и обнаружила ту в ярости из-за найденного под дверью клиники пса. Его поводок просто привязали к дверной ручке и ушли, несмотря на двадцатипятиградусный мороз. Хорошо еще, что заметили мопса довольно быстро, минут через двадцать, и лапы он отморозить не успел, как и простудиться, но все равно с найденышем нужно было что-то делать. Они и сделали – Влада забрала пса, которому на тот момент, судя по состоянию зубов, было около трех лет, домой, и вот уже шесть лет он жил с ней, превратившись в немолодого, но пока еще не дряхлого степенного господина, довольно привередливого, как и положено избалованному донельзя существу.
После прогулки с Беней следовало вымыть собачьи лапы, насыпать в миску корм, придирчиво подобрать себе наряд, соответствующий задачам сегодняшнего дня, соорудить на голове приличную прическу, накраситься и поехать наконец в офис. Как правило, Влада появлялась там в районе одиннадцати утра, хотя весь коллектив работал с девяти. Будучи единоличной владелицей фирмы и директором в одном лице, Влада Громова вполне могла позволить себе подобную роскошь.
Она была классической «совой» и пика работоспособности достигала часам к двум, а потому все важные переговоры назначала на вторую половину дня, зато и работать могла до восьми-девяти часов вечера, задерживаясь в офисе позже всех и оставляя под конец дня работу с документами, бухгалтерскими проводками, деловыми письмами и анализом отчетов сотрудников.
Ей нравилось, что в эти минуты она остается одна и ее никто не отвлекает сторонними разговорами, неминуемыми в любом достаточно дружном коллективе. Нет, она ценила и уважала своих подчиненных, которых вдумчиво собирала много лет, отслеживая и оценивая сильные стороны, переманивая у конкурентов и покупая по цене гораздо выше рынка, но лучше всего ей работалось в тишине.
Днем она была «зажигалкой», стимулятором, мотиватором, «жилеткой», «мамой» и старшим товарищем, удачливой бизнесвумен, не боящейся риска и готовой на самые неожиданные финансовые схемы, а вечером становилась вдумчивым и осторожным контролером. В первую очередь для себя самой.