- Это все слова, ты прекрасно знаешь, что я не смогу об этом не беспокоиться! - обиженно сказал он. - Ведь яснее ясного - если бы я не занял у тебя эти триста фунтов, все было бы в порядке! Что же, ничего не поделаешь: я обязан тебя вытащить. Я уверен, что найду способ, когда у меня будет время подумать, но только не сейчас, когда ты сидишь и смотришь на меня, как на свою последнюю надежду! Я не могу сосредоточиться. Конечно, об этом не следует говорить, но мне может повезти, и тогда можно считать, что дело решено. Сдается мне, что мне пора перестать рисковать, и надо посмотреть, что получится, если я сосредоточусь на "фараоне".
И, потрепав сестру по плечу и посоветовав ей выкинуть все это из головы, он ушел. Некоторые решили бы, что он хотел побыстрее забыть об этом, но только не Нелл: ей даже в голову не могло прийти, что ее милый Дай, по причине равнодушия или по забывчивости, оставит ее на произвол судьбы. И она была права. В Дайзарте сидело ослиное упрямство, которое в самые неожиданные моменты заставляло его с завидным упорством добиваться цели; и хотя его близкие друзья считали, что эта черта просыпалась в нем, лишь когда речь шла о самых безумных вещах, они не могли отрицать, что, уж если такая идея приходила ему в голову, можно было рассчитывать, что он доведет дело до победного конца.
Выйдя из дома после задушевной беседы со швейцаром своего зятя о шансах некоторых лошадей в ближайших скачках, он остановился у подножия лестницы, раздумывая, следует ли ему поймать наемный экипаж и заглянуть в Таттерсолз* или прогуляться по Кондуит-стрит, где у Лиммера наверняка найдутся отличные спиртные напитки. Пока он размышлял, из-за угла появился тильбюри, запряженный резвым гнедым, и он увидел, что человек в цилиндре и белом сюртуке, с восхитительным искусством управлявшийся с вожжами, - не кто иной, как Кардросс. Не горя особым желанием встречаться с графом, который, насколько было известно Дайзарту, недолюбливал его, он все-таки вежливо подождал, пока тильбюри не поравнялся с ним.
______________
* Татерсолз - при игре на скачках, место на ипподроме, где принимают ставки
- Приветствую вас, Дайзарт! - сказал граф, передавая поводья груму и выходя из экипажа. - Вы входите или выходите?
- Выхожу, - ответил Дайзарт, провожая взглядом отъезжающий экипаж. Хорошая у вас лошадка, видно, что умеет бегать. Валлиец?
- Да, я вполне доволен им, - согласился граф. - Бегает свободно и быстро и очень подвижен в колене. Словом, чистокровный валлиец; я на прошлой неделе купил его у Черстерфорда. Не желаете ли зайти к нам еще раз?
- Нет, мне надо к Лиммеру, - ответил виконт.
Он задумчиво разглядывал зятя. Граф, похоже, был в добром расположении духа; все знали, что он богат и может купить целое аббатство; поскольку существовал шанс получить от него эти три сотни, просто попросив их, то виконт не собирался упускать его.
- Вы бы не дали мне взаймы три сотни фунтов? - с надеждой спросил он.
- Три сотни?
- Согласен на пятьсот! - предложил виконт, вспомнив некоторые свои весьма неотложные долги. Кардросс рассмеялся:
- Вы можете называть любую сумму, но я вообще не собираюсь одалживать вам деньги. И благодарю вас, Дайзарт, что вы не обратились с этим к Нелл!
- И не собирался, - сказал виконт, сдерживая сильное желание рассказать ему, что все обстоит как раз наоборот.
- Снова затруднения? - спросил граф. - Знаете, вам следовало бы ограничить себя!
- Не вижу в этом смысла, - возразил Дайзарт. - Это ничего не дает! Единственный способ уладить дела - это крупный выигрыш. И я в нем не сомневаюсь, потому что в один прекрасный день фортуна должна улыбнуться мне! Однако я всерьез подумываю, не заняться ли мне "фараоном", и, наверное, так и сделаю! В этом году в кости вселился дьявол.
Однако известие о намерении Дайзарта изменить образ жизни было встречено, к его разочарованию, без особого энтузиазма.
- Чем еще вы можете нас порадовать? - спросил граф. - Я, правда, не видел, как вы на прошлой неделе с завязанными глазами везли через Пиккадилли тачку, но мне говорили, что вы надолго остановили там все движение. Я должен поздравить вас с этим и еще с вашим последним подвигом, когда вы вырезали свои инициалы на всех деревьях в парке Сент-Джеймс.
- За час пятнадцать минут! - с простодушной гордостью заявил Дайзарт.
- Охотно верю.
- Господи! - строптиво сказал Дайзарт. - Чем же еще заниматься в этой жизни, как не устраивать время от времени какой-нибудь переполох!
- Вы могли бы попробовать привести в порядок свои поместья.
- Это не мои поместья, - ответил Дайзарт. - Так папочка и позволит мне вмешиваться! Кроме того, если уж говорить о поместьях, то старина Моултон сделает все гораздо лучше, чем я. Он много лет был нашим управляющим и тоже не собирается позволять мне вмешиваться. Да я и не хочу.
- Я могу кое-что предложить вам, - сказал Кардросс, приветливо глядя на Дайзарта. - Я не буду одалживать вам три сотни, чтобы вы просадили их в "фараон", но я готов заплатить ваши долги и купить вам назначение в любой действующий полк, какой вы только назовете.
- Черт возьми, если бы вы только могли! - с чувством вскричал Дайзарт.
- Я могу.
Голубые глаза виконта загорелись, но радостный огонек тут же угас, и он засмеялся, с грустью покачав головой:
- Ничего не выйдет! Старый джентльмен и слышать об этом не захочет. Бог знает, зачем он хочет держать меня в Англии - я не единственный его сын, и он вряд ли испытывает удовольствие, когда видит меня дома. Я раздражаю его до конвульсий! Знаете, я ведь ездил в Девоншир после того, как с ним случился удар. Поехал ради матери, но в конце концов она вынуждена была признать, что я приехал напрасно. Однако он все равно не позволит мне уйти в армию.
- Если вы сами этого хотите, я постараюсь уговорить его.
- Подмажете его деньгами, да? Послушайте моего совета и поберегите деньги. Или подождите, пока я не натворю чего-нибудь такого, что он будет готов отправить меня хоть в Испанию, лишь бы подальше отсюда! - сказал Дайзарт, натягивая перчатки.
- Не говорите глупостей! И давайте войдем в дом, ведь мы не можем обсуждать это на улице!
- Если вам некуда девать наличные, одолжите мне пятьсот фунтов! развеселился Дайзарт. - Что касается всего остального - я сам не знаю, чего я хочу, а если бы даже и знал, все равно от этого не было бы толку!