И да, лучше. Грудь больше, талия уже, ноги длиннее. И волосы светлые почти до пояса. Я свои максимум до каре отращиваю. И вообще по-мальчишески худа и немного угловата. Валера всегда говорил, что любит меня именно такой. Как оказалось, врал… сочные блондинки ему очень даже интересны.
Я все блуждала по нашей измятой постели глазами, не в силах оторваться от ужасного зрелища. Язык прилип к небу, не позволяя издать ни единого звука. Упреки и истерика застревали в горле. Подняла глаза на мужа, всего такого взъерошенного и виноватого, усмехнулась криво и развернулась на выход. Мне срочно требовался кислород, потому что удушливая атмосфера спальни, смешанная с приторным запахом женских духов заставляла задыхаться.
На автомате подхватила сумочку, что валялась на комоде в прихожей и вышла из квартиры. Бегом спустилась по лестнице и не разбирая дороги пошла вперед. Слезы слепили, в голове все так же шумело и крутилась лишь одна мысль – моя жизнь рухнула.
Вот было в ней все, а сейчас ничего. И куда с этим бежать, кому жаловаться, как исправить? Как вернуть все эти шесть потраченных на дрянь-человека лет? Вот ты любишь, вкладываешь, день за днем окружаешь уютом, строишь планы на будущее. А в результате пшик, ноль, пустота.
– Вино, белое, самое дорогое, – бросаю на прилавок карточку и стираю ладонью потекшую на лице тушь. Переступаю по холодной плитке на полу ногами и удивленно смотрю вниз. Надо же, туфли забыла.
– У вас все хорошо? – с тревогой смотрит на меня молодая продавщица. Еще одна блин блондинка сиськастая. Тоже, наверняка, не против под чужим мужиком постонать.
– Лучше всех, – цежу сквозь зубы и расплачиваюсь. На улице растерянно осматриваюсь, не понимая где я и куда теперь идти. В просвете между домами замечаю переливающуюся синевой воду и направляюсь туда. В любой непонятной ситуации очень неплохо посидеть на берегу и подумать. Вода меня еще с детства успокаивала.
По дороге с трудом открываю бутылку и делаю первые глотки, жадные и большие. От рыданий все в горле пересохло. Не знаю, отпустят ли нервы, но очень хочется. Выхожу к небольшому пирсу и замираю у самого края, из воды на меня смотрит отражение жутко уставшей женщины под тридцать. Волосы растрепаны, в глазах безнадега.
Сволочь Валера! Да как он мог после всех лет вместе? Да еще в нашей постели, в нашей спальне? Сука, я же каждую мелочь покупала там с любовью, простыни сама гладила, наводила уют. И для кого? Для наглой любовницы, что без стыда прыгнула в супружескую постель, да еще и улыбалась, меня увидев.
Господи, что мужчины находят в бездушных тварях? А может им как раз и нужны именно такие? Может они как раз голову и не дурят, внимания не выпрашивают?
Вытаскиваю из сумочки вибрирующий телефон, на котором уже больше двадцати звонков от Валеры и сбрасываю очередной. Да о чем нам говорить теперь с ним? От мысли, что сейчас польются оправдания, становится тошно. Не заслужила я всего этого.
Заношу телефон мужа в черный список и прячу телефон обратно в сумочку. Улыбаюсь яркому желтому педикюру, что сделала под платье и тру пальцами слезы. Вино, постепенно улетучивается из бутылки, а я продолжаю ходить туда-сюда по набережной. Изредка ловлю на себе сочувствующие взгляды прохожих.
Всем сразу понятно, что плачущая, босая женщина с бутылкой вина в руках это не про счастье.
– Тебе не холодно? – слышу со спины озабоченный голос и поворачиваюсь. В паре метров от меня замер парень и с интересом наблюдает за моими метания по парапету.
– Чуть-чуть, – поджимаю пальчики и делаю еще один глоток вина.
– Что случилось? – он подходит ближе, пряча брелок от машины в карман. Чуть дальше, на стоянке замечаю единственную машину. БМВ, внедорожник, с виду ухоженная, но не из новых. У Валеры была похожая, а потом он резко заболел мерседесами.
– Застала мужа в нашей постели с любовницей, – отворачиваюсь к воде. Уже прилично холодит к вечеру, плюс ветер от воды. Ставлю бутылку на землю и обнимаю себя руками.
– Сочувствую, – мне на плечи опускается пиджак и становится немного теплее. Бросаю еще один взгляд на парня, что стал рядом и так же принялся рассматривать воду. Приятный, моложе моего Валеры лет на пятнадцать. Темную стрижку треплет ветерок, губы трогает задумчивая и печальная улыбка. У него тоже не все хорошо.
– А у тебя что? – кутаюсь в его пиджак плотнее и шмыгаю носом.
– Развелся час назад, – он пожимает плечами.
– А сюда зачем приехал? – киваю на воду.
– Мы тут познакомились, хотел зачем-то вспомнить.