— Империя уже около десяти лет ведёт с королевством вялотекущую позиционную войну. Война обеспечивает прикрытие и приток необходимых материалов. Это первая причина. Вторая же в том, что запретную и опасную деятельность имперцы предпочитают вести подальше от своих городов и инспекторов Белой церкви. Пожалуй, вам стоит знать. Со дня на день Империей планируется начало крупномасштабной военной операции: пожар войны вспыхнет с новой силой.
— Выделенные вами форты, какую роль они играют? — успокоившись окончательно, поинтересовался мужчина.
— В фортах находятся боеспособные, следящие за границей и поддерживающие партизан гарнизоны. Имейте в виду, всех их снабдили драконобойным оружием. Мы проследили это точно. Также для вас важно то, что поставленное оружие на сорок процентов слабее заявленной мощности и за это вам придётся доплатить в случае выполнения нашего контракта.
— Под фортами, — сделав паузу, продолжил посредник, — расположены подземные лаборатории. В одной исследуют нежить и тёмную магию. Ещё одна занимается алхимическими опытами и созданием химер. Третья специализируется на вампирах. Профиль оставшихся двух — создание магических артефактов при помощи запрещённых в Империи человеческих жертвоприношений.
— М-да, «Святая империя» не перестаёт неприятно удивлять, — нахмурился мужчина.
— Не стоит путать обычных жителей и имперские власти, — веско произнёс посланник. — Моё время заканчивается, надеюсь на ваше благоразумие… — подытожил он.
Смещение в пространстве начало быстро блекнуть, превратившись в облако непроницаемого тумана. Прошли секунды и все следы высокоуровневой магии окончательно исчезли.
Оставшись один, мужчина какое-то время стоял неподвижно, сохраняя задумчивое выражение лица. Наконец, взглянув на клонящееся к горизонту солнце, он зло и тихо прошептал:
— Будьте вы прокляты — жадные, мелочные людишки! И вы уже прокляты, ибо боги плачут над вашей тупостью!
Время тянулось однообразно. Просыпался я обычно в полной темноте, разбуженный криками безумного француза. Проснувшись, принимался размышлять над ситуацией или о том, как мне, оказывается, офигенно жилось до этого. А я, дурак, и не ценил.
Ларс, который оказался собеседником сотого уровня, особо уважал в жизни три вещи — поспать, поесть и хороший разговор. И так как поспать он ценил особо, то просил его раньше времени не будить, отчего проснувшись, я обычно пару часов тупил в молчаливом одиночестве. На шумовую деятельность беспокойного соседа эстонец, в отличие от меня, клал с высокой колокольни.
В какой-то момент бряцал металлом тяжёлый засов, ведущая сюда дверь со скрипом отворялась, после чего по стенам и решёткам начинали гулять тревожные блики масляного фонаря. В его свете сопровождаемый парой стражников мужчина в плотной серой мантии подходил к закреплённому на потолке кристаллу, прикладывал к нему ладонь и принимался бормотать что-то неразборчивое. В какой-то момент кристалл вспыхивал ярким холодным светом.
Здравствуй, магия! Следующие шесть — семь часов у нас будет свет.
Стоило свету появиться, как сопровождающие мага стражники гасили фонарь и принимались дотошно проверять целостность решёток и замков. Убедившись, что решётки целы, а замки не отомкнуты, троица удалялась.
Минут через двадцать после ухода мага и стражников нам приносили еду. Кормили прилично, пусть и один раз в день. В основном давали хлеб, воду, сыр или вяленое мясо. Периодически в рацион добавляли свежие фрукты, пряную зелень и незнакомые, похожие на репу корнеплоды. Раз в пять дней бурдюк вместо воды содержал разбавленное вино. Ларс пояснил, что в этом мире, похоже, неделя пятидневная и пятый день не то чтобы выходной, но в этот день принято чтить богов и делать разные хорошие дела.
Добрейшие, однако, люди.
Ещё в первый день Ларс предположил, что у таких как мы магическая ценность проявляется не сразу. Требуется около месяца. Его, например, первый месяц не мучали, а периодически водили на подобие магического обследования. Когда же выяснилось, что «пациент созрел», набили на спине какую-то татуировку. Вероятно, надёжно блокирующую активные магические умения.
Из-за этих его слов я не особо удивился, когда спустя примерно две недели однообразного времяпрепровождения к моей камере пожаловала делегация «добрых людей».
Оглядев остановившихся напротив камеры стражников, я чуть было не улыбнулся. Мужчины были одеты в стёганки, а на поясах их висели увесистые деревянные дубинки. Но веселило не это. Один из мужчин был настоящим здоровяком за два метра ростом. Второй, не сказать что совсем мелкий, просто худощавый ростом слегка ниже среднего. Но на фоне своего плечистого товарища он смотрелся откровенным карликом.