Пожилой администратор, дремавший за конторкой в приемной, смерил нежданную посетительницу неприязненным взглядом и нахмурился. Мика представила себя со стороны и почувствовала, как щеки начинают пылать.
Далеко не юная (в Шазилире двадцать один – это приговор, если ты не замужем), фривольно одетая (стоило достать туфли), растрепанная (битву с погодой шляпка определенно проиграла) девушка без опознавательной ленты или сопровождающего. Едва тронутое загаром лицо раскраснелось от ветра. Обычно глубокие и выразительные глаза слезились нещадно, грозя в скором времени опухнуть настолько, что даже их цвет (темно-серый, при должном воображении – синеватый) будет неразличим. Губы, которые всего полчаса тому назад один из охранников в порыве благодарности за угощение сравнивал со спелыми вишнями, побледнели от холода и вот-вот растрескаются.
Ни гильдейской татуировки на запястье (Келивария чтила эти варварские обычаи прошлого), ни украшений, что помогли бы определить хоть финансовое положение посетительницы. Даже фигура не подходила под общепринятые типажи.
«Как ты посмела вымахать такой дылдой? Господину Эриэлу нужна маленькая хрупкая невестка! Украшение дома, а не фонарный столб в платье! Тебя только старый Шарп согласен взять, да и то не женой – наложницей! Но у него крутой нрав, ему бы девицу крепкую, к кулакам приученную. За что мне боги послали дочь, которая никуда не годится? Даже в куртизанки тебе путь заказан – от твоей постной рожи мужчины на край света разбегутся! Вот выйдешь замуж за какого-нибудь зеленщика или писаря, и поймешь, что не заслужила называться госпожой», – вспомнились злые слова матери.
Не самое лучшее напутствие для четырнадцатилетней девочки. Ароника никогда бы не услышала ничего подобного. Она – балованная любимица, которую нужно лелеять и оберегать. И ее семью не осаждают кредиторы!
Мика шмыгнула носом и поспешила уверить себя, что пробежавшая по щеке слеза – следствие ненастья, а не воспоминаний.
– Меня…
– Вас ждут. – Администратор, все так же хмурясь, указал на лестницу. – Второй этаж, налево по коридору, последняя дверь справа.
– Спаси…
– Не шумите, не сорите, не ломитесь без стука.
– …бо за помощь.
Второй этаж… Сюда Мика уже заглядывала. Здесь располагались кабинеты мелких сошек и временные покои приезжих шишек. Келивария часто присылала верных короне людей с проверками и пыталась контролировать город хотя бы в официальных отчетах.
Угловое просторное и светлое помещение обычно пустовало. Вполне возможно, его выделили Ирвану Шале. Кому же еще?
Плоские подошвы сандалий отчаянно скользили по гладким мраморным ступенькам. Лишь оказавшись на ковровой дорожке коридора, Мика смогла перевести дыхание.
Налево… Она снова замедлила шаг. Сердце колотилось как бешеное от одного пребывания в здании магистрата. Мысли путались и не желали формулироваться до конца. Руки дрожали… Вполне возможно, просто от холода. В горле начало першить, появилось непреодолимое желание раскашляться.
Какие глупости! Это всего лишь беседа с человеком, впервые увидевшим ее только вчера!
Костяшки пальцев негромко ударили по темному дереву крайней справа двери.
– Занято! – донеслось оттуда злобное рычание, отдаленно смахивавшее на учтивую речь королевского проверяющего.
Мика вздрогнула и отступила на шаг. А как же «Вас ждут»? Потом до нее дошло, что в угловом кабинете действительно находится Ирван Шала, то есть можно расслабиться и немного полентяйничать.
Стены второго этажа были увешаны картами.
Почетное место – прямо над лестницей – занимало изображение Келиварии: прилипшая к Вечному морю толстая пиявка равнинных земель и небольшое пятнышко бывшей колонии на далеком южном берегу.
Шазилир основали выходцы из многих стран, главным образом беженцы, но когда он разросся и стал довольно заметным морским портом, Келивария поспешила объявить его своей собственностью. Не сразу, конечно, – потребовались военный флот и демонстрация сил на суше. Поэтому горожане относились к Кивиру и тамошнему правительству крайне предвзято, а уж после того, как сменился градоправитель, и вовсе разочаровались в мотивах заморских владык.