Он почти толкнул Мику через порог и захлопнул за ней дверь. Коротко что-то бросил градоправителю, затем возвратился в кабинет.
– Спрашивай, чего хотел, старый хрыч! Мог бы и сам в архив заглянуть, авось не калека! И не зыркай так – я эту милую девчушку с юных лет знаю. Помнишь Лаванду Маршу? Булочницу с Ржаного переулка? Достойная была женщина, мир ее праху… Ее сдобу вовек не забыть. Позволь представить тебе племянницу достопочтенной Лаванды – Миловику Звонку!
– Уже встречались, – буркнул Ирван. – Вынужден попросить вас уйти. Мне необходимо переговорить с госпожой Миловикой конфиденциально.
Мавк заливисто рассмеялся и покачал головой:
– Снова дела! Так и не заметишь, как жизнь пройдет. Нет уж, твои конфиденциальные разговоры подождут. Ты ведь и не подумал предупредить свою гостью о том ажиотаже, который поднялся в обществе после ее назначения? Тебе такое и в голову не приходило! Дела, дела… А то, что каждая великосветская горгулья отныне спит и видит, как бы цапнуть молодую госпожу смотрителя, тебя не касается. Слышал, какие сплетни о ней распускают? А она не слышала и, очень надеюсь, никогда не услышит!
Мика похолодела.
Назначение? Госпожа смотритель? Они говорили о?..
Было страшно завершить эту мысль. Неужели… Неужели и правда Миловика Звонка – новый смотритель? Разве такое возможно? Но если все реально… Немыслимое для Шазилира событие не могло не породить сплетен.
– Болтают о нас с… С градоправителем?
– Нет, конечно, – в один голос изумились Мавк и Шала. – Вас же Тарендар назначил, ему и честь.
Сдержать смех не удалось. Нелепее обвинения и не придумаешь! До чего же докатился этот мир, если даже старый смотритель (добрый, умный, влюбленный в математику смотритель!) может стать образцом порока?
– Воды? – участливо предложил Ирван.
– Благодарю. – Мика вцепилась в стакан и попыталась успокоиться. – У вас здесь очень мило, – выпалила первое, что пришло на ум. – Холодно, пусто, но мило. Ковер бы не помешал… И занавески какие-нибудь… Пара шкафов… Негоже папки складывать на пол, хотя… Плесени у вас нет, вам можно…
Посудина опустела, однако потревоженное смехом горло першило, как и раньше, отчего глаза наполнились слезами.
Мика вытащила платок и обнаружила, что мужчины уставились на нее с одинаковым сочувствием.
– Бедная Мышка, – заметил Мавк. – Ранимая, чуткая Мышка…
– Мышка?! – громыхнул проверяющий из Кивира. – Мишка?!
«Более неопределенную ситуацию представить сложно», – Мика отступила к двери.
К той самой двери, на пороге которой застыл Изверг с внушительного вида свитком в левой руке и белым кружевным платочком в правой.
***
На нижнем подвальном этаже архива находились документы, не представлявшие ценности с исторической точки зрения: утратившие актуальность штрафы, жалобы, расчеты и учеты, сметы, копии всевозможных распоряжений и прочая макулатура, которой, согласно законам Келиварии, полагалось храниться не менее столетия.
Когда по весне часть подвала затопило, львиная доля бумаг была непоправимо испорчена. Остальные пришлось сушить по листику, потом сортировать, искать им место на верхнем подвальном этаже… Мика считала эту работу бессмысленной, однако не настолько обременительной, чтобы спорить из-за нее.
Упорядочивая то, что осталось от некогда переполненных полок, она обратила внимание на множество любопытных жалоб полувековой давности.
Некая дама обвиняла матросов со шхуны «Синяя лилия» в краже своей любимой болонки. Даже свидетель имелся: сосед видел, как двое небритых мужиков в характерной одежде ошивались возле ее дома в тот роковой день.
Отставной военный требовал найти виновных в похищении его одноглазого попугая – птицы для Шазилира редкой, но оттого не менее уродливой и сквернословной.
Местный эйрон заявил об исчезновении бесшерстной кошки – дорогущей диковинки, привезенной из Кивира.