«Тогда какого лешего я несколько часов кряду делала выписки?» – едва не огрызнулась она.
Потом сообразила, что скандал ни к чему. Сама виновата – не спросила сразу. И вообще, пора привыкать к своему нынешнему положению и принимать его как должное.
– В таком случае мне нужны материалы по Соммэру Леондару. Все. И папка эйроны Алланиды Франны.
Дело об убийстве по неосторожности (второй день месяца Ели девятьсот двенадцатого года) нашлось быстро. С эйроной не повезло – ее коробка оказалась пустой.
– Уточняйте у господина Мавка, – посоветовал дежурный. – Он лично расследовал исчезновение невесты градоправителя.
«Всенепременно. И уточню, и прокляну себя за то, что влезаю в жизнь Изверга», – Мика коротко попрощалась и вышла на улицу.
Смеркалось. Ветер утих, воздух наполнился запахом моря, начал моросить дождь. Она покрепче сжала две вынесенные из архива папки: толстую, повествовавшую о совершенно незнакомом ей человеке, и тонкую – ту, на которой лежал грубый набросок родного лица.
Послушная, доверчивая Лера… Кто-то из писарей переврал всего одну букву в ее имени, и она превратилась в мятежную Лору. Если бы не случай, Мика никогда не узнала бы о судьбе сестры и продолжала бы презирать родителей за малодушие.
Пусть они не были по-настоящему близки, боль утраты не становилась меньше.
Лериана, Лерочка, Лера… Обожаемая дочурка, жена эйрона, жертва преступления… Она исчезла спустя неделю после отплытия «Черной лилии». Это не вписывалось в теорию. Да, пусть сердце разрывалось от горечи, Мика помнила о запретном дне! Ведь если не занимать мысли посторонними делами, легко свихнуться.
Прошло семь лет… Семь долгих, одиноких, переполненных сомнениями и сожалениями лет! Мика много раз порывалась узнать, как живет ее семья, но неизменно останавливалась. Не время. Разносчицу булочек почтенная Ариала и на порог не пустит, работницу архива едва удостоит приветствия. Да и проклятье, о котором упоминал отец, вроде бы действовало. Вдруг он сдержит угрозу?
«Когда-нибудь в будущем», – убеждала себя она.
Как только жизнь наладится. Тогда и мать не озлится, и ставшая эйроной сестра не будет воротить нос. А пока – работать, не покладая рук, и представлять потускневшие в памяти лица.
«Зачем ты пошла к карьерам, сестренка?» – снова и снова рвал душу горький вопрос.
Казалось немыслимым, чтобы осторожная, до визга боявшаяся призраков Лера отправилась на прогулку в столь сомнительное место. Но люди видели ее! Видели, как она шествовала по набережной. Запомнили ее одежду. Даже портрет нарисовали! Никаких сомнений – речь шла о ней.
Точно! Мика замерла у ворот магистрата, не замечая, что дождь усилился. «Чушь собачья» вдруг превратилась в «никаких сомнений», и теперь таких дел стало несколько.
Лериана Дайра, пропавшая в неправильный день и в неправильном месте двенадцатого числа месяца Черемухи девятьсот девятого года, которую искали не слишком активно. Алланида Франна, сгинувшая пятого дня месяца Ели девятьсот двенадцатого года (опять-таки в неподходящий день), которую разыскивали так рьяно, что слухи об этом достигли Кивира. И Соммэр Леондар – извозчик, второго числа месяца Ели девятьсот двенадцатого года переехавший цветочницу и, дабы замести следы, сбросивший ее тело в море. Зачем он вскоре заявился в городской сыск, чтобы сознаться в содеянном, ищеек не озадачило.
Холодная капля упала за ворот.
Мика встрепенулась. Кивнула магистратским охранникам, взбежала по ступеням, зашла в приемную…
Не обращая внимания на косые взгляды, осведомилась, на месте ли градоправитель. Узнала, что его нет. Сделала вид, якобы шепотки «та самая» и «как ее земля носит» относились к кому-то другому. Мирно бросила: «До встречи!» и, лишь оказавшись у старого облезлого архива, смогла успокоиться.
Рабочий день закончился. Теперь сплетни не страшны до самого утра, а горькие мысли можно заглушить работой. Завтра же… Никуда не денешься – завтра придется поговорить с Дарианом.
Мика поежилась от одной только мысли об этом. Но – надо. И не потому, что долг обязывает. Просто…
Нет, все далеко не просто!
Она вспомнила безысходность, которую ощутила, узнав об исчезновении сестры. Почему-то казалось, со временем это чувство не исчезнет. А глава Шазилира живет с ним годами.