Взялся за голову и зарычал. Блядь! Что за эмоции вызывает во мне эта сучка?! Рубашка стала давить на тело, но я лишь расстегнул четыре пуговицы, вдыхая полной грудью и смотря во двор, где появилась гребаная парочка. Злость полоснула по нервам, от чего я сжал кулаки и приложил их к стеклу. Хотелось выбить его нахрен и прибить Царя. Пришлось спускаться вниз. Когда свернул к столовой, увидел, что Крис быстро пошла на кухню, и последовал за ней.
Сестричка уже успела скрыть все прелести мешковатой кофточкой и брюками, но я-то помнил, как двигалось ее тело в облегающем белом платье. Блядь, в голове проносились развратные картинки, и я повиновался инстинктам и подошел к ней максимально близко, вдыхая умопомрачительный запах кожи и туалетной воды. Эта смесь будоражила меня не хуже афродизиака. Член распирало от желания проникнуть в до боли узкую щелку. Черт!
Мне сносило крышу от ее близости, но я лишь водил пальцами по ткани, стараясь не задевать кожу. Только Кристина повернулась, и передо мной возникли алые губки, которые приоткрылись, в висках сразу запульсировало, а в боксерах стало еще теснее, чем было до этого. Поднял руку и убрал локон с ее щеки, затрагивая нежную кожу. Она проследила за моими движениями, после чего убила меня своим взглядом.
Блядь! Утонул в этой синеве и потянулся к губам, чтобы поцеловать, но закрыл глаза, когда щека загорелась от пощечины. На лицо полезла ухмылка. Глянул на Кристину, которая успела выскользнуть от меня и приблизиться к дверному проему, гневно сверкая голубым омутом.
- Никогда, Баринов, - хрипло заговорила она, но покраснела и прочистила горло, - никогда, слышишь? Никогда не смей ко мне прикасаться.
- И кто же мне помешает это сделать? – Потер щеку и вопросительно поднял брови, поворачиваясь к строптивой сестричке, которая пыхтела от злости. – Ты тащишься от одного моего присутствия, Крис. – Улыбнулся и поправил член в боксерах, от чего ее глазки расширились, а щечки стали еще краснее. – Тебя никто не спасет, Савина. Даже твой холеный муженек.
- Иди к черту, Баринов! Понял? – Ее подбородок задрожал, а грудь призывно поднималась. - К черту…
Прошипела она и скрылась в коридоре, а я повернулся к мойке и ударил рукой по краю, не чувствуя никакой боли, только лишь жгучее желание сделать девчонку своей. Несколько минут потребовалось, чтобы собраться с мыслями и успокоить верного друга между ног. После этого я спокойно отправился в столовую, где меня радостно встретила лишь мачеха. Не знаю, почему, но ее болтовня меня даже развеселила.
Сестричка прижалась к Царькову и не смотрела на меня, пока проходили все великосветские любезности. Папаша, как всегда, вел себя холодно и расчетливо, поглядывая на гостей оценивающим взглядом.
- Марк, вижу ты, наконец-то, взялся за ум, - начал отец, когда пришло время трапезы, и все расселись на места, - наверное, это Кристина на тебя так положительно повлияла? – На лице папочки появилась хитрая улыбка, но бывший дружок не стал огрызаться или противиться.
- Да, - Царьков погладил руку сестренки, которая сидела с видом великой мученицы, - любовь творит чудеса.
- Неужели? – Вырвалось у меня вместе с ехидной улыбкой. – Любовь ли? – Моя бровь вопросительно изогнулась, но мачеха тут же захлопотала насчет подачи второго, а отец грамотно перевел тему в сторону бизнеса.
- Ты нехило поднялся, Марк, - папаша откинулся на спинку стула, - даже не ожидал от тебя такого.
- Я и сам не ожидал, но ведение бизнеса у нас, видимо, в крови. – Спокойно ответил Царь, а я нахально смотрел на его жену, которая даже не прикоснулась к еде.
- И чем ты занимаешься? – Спросил, как ни в чем не бывало, но не отрывал взгляда от Крис. – Серьезно, я ведь не знаю. Давно на родине не был.
Пока Царь усирался, рассказывая о честном ведении дел, я кивал и понимал, что каждое его слово наглая брехня. Его повадки и жесты я смог изучить за время нашей дружбы. Сука! Как так?! Я, блядь, за него впрягался, а он тварина мою бабу себе забрал, хотя знал, как я к ней отношусь.
- Несколько торговых точек. С ними и работаем. – Продолжал говорить друг, а я вопросительно поднимал брови. – Не вижу смысла в дальнейшем развитии и открытии других мест, пока эти до ума не доведены.
- Это правильно, - кивнул ему папаша, - с одной стороны, я поддерживаю твоего отца, ведь он надеялся, что ты продолжишь его дело, а с другой, приветствую самостоятельность.