— Можно?
Ваня неловким движением втянул голову в плечи. Ему было стыдно и за всю ситуацию, и за то, что его бессилие будет неминуемо обнаружено. Но молодая женщина взяла инициативу в свои руки. Появившийся из брюк на свет поникший Ванин «хвостик» ее не смутил. Видимо, присутствие сношающейся на кухне пары действовало на нее иным образом, чем на Ваню. Она активно принялась за Ванин член, стала теребить его, обнажила головку, взяла в рот… Ваня все никак не мог совместить в голове ее действия заправской шлюхи с обликом непросвещенной целки, и это отнюдь не помогало Лене в ее усилиях. Но женщина может завестись и от своих собственных действий, и Лена возбуждалась все больше. Она сняла платье и осталась в одном бюстгальтере. Но даже вид белесоватой полоски между ног у предназначенной ему дамы не подвигнул юношу на подвиг. Однако партнерша сдаваться не собиралась. Она помогла своему незадачливому удовлетворителю тоже обнажиться, встала на диване на колени, широко раздвинув ляжки, взяла Ванину руку и сунула себе между ног. Тут уж Иван догадался выставить большой палец. Леночка аккуратно насадилась на него и начала ерзанье. Между ног у нее сразу сделалось мокро. Не прерывая этого занятия, она обняла Ваню и стала покрывать его лицо поцелуями. А Ваня в свою очередь начал мять ягодицы женщины и ассистировать ее движениям. Наконец Сашина благоверная разошлась не на шутку — запрокинула голову, и из горла у нее послышались хрипы. Прижимая к себе одежду, из кухни показались Саша и Маша.
— Ого! — произнес супруг Леночки, еще не вполне разбирая, что происходит, но пораженный силой женского оргазма.
Его жена билась в объятиях гостя как рыба, бешено хватая раззявленным ртом воздух и не очень соображая, что совершается вокруг. Возможно, необходимость все делать самой возбудила ее и довела до такой высокой грани эротического самозабвения, за которой она перестала адекватно воспринимать окружающее и выскочила к вершине наслаждения как ракета, оставив своего неудачливого визави пресмыкаться где-то далеко внизу со своим бессилием и вынужденной супружеской верностью.
По пути домой муж и жена все время молчали. И только у дома Маня наконец разлепила губы:
— Что? Понравилось?
— А? Ну да, я бы и еще, пожалуй, разок согласился, — с развратной радостью взбодрился так и не смогший изменить своей спутнице муженек.
— А мне — однозначно нет, — отрезала Ванина добродетельная супруга. — Мне больше этого — хватит.
Обсуждали с женой и дочкой, как проводить отпуск. Решили, что они вначале едут к приятельнице за границу на месяц отдыхать, во французский город Париж, а я, после их возвращения, на месяц — на море, на свой любимый курорт Анапу. К сожалению, условия нашей с женой работы таковы, что мы не можем одновременно ее бросить и вместе уехать на отдых — кому-то нужно непременно оставаться. Но я не в претензии. Во-первых, в Париже я уже бывал; во-вторых, я безумно люблю море и поеду, конечно же, с Марией; в-третьих, целый месяц перед тем мы будем с Марией одни — и никто не будет нам мешать вступать в связь, когда и как мы захотим. Даже и без помощи супруги. Предвкушение свободной жизни подействовало на меня так возбуждающе, что, не откладывая дела, я увлек Марию в ванную и там заставил совокупиться нелюбимым ею способом — стоя.
Любопытно, а Он таким образом сходился с нею? Как вообще это происходило у Него и у ангелов с земными женщинами? Предполагаю, вся греческая (соответственно римская) библейская (соответственно прочая) мифология на самом деле описывает, в первую очередь, любовные (ну конечно, и другие) похождения одного и того же Персонажа, разнящиеся лишь в особенностях представления о Нем у разных народов. Что не так уж и важно: по сути, Он — Один и Тот же. Так все же: как у них, небожителей, это все на деле происходило? Какие при этом позиции бывали наиболее предпочтительны? Неужто только «миссионерская»? Или они их меняли? И действительно ли неописуемое божественное наслаждение испытывает женщина, лежа под Ним? Или это наслаждение можно как-то все-таки описать, то есть выразить, то есть, по сути, сравнить с удовольствием от земного мужчины? Но из всех, кто мог бы ответить мне на эти вопросы, я знаю только Марию, но ее не расспросишь, тем более в подробностях. А тут важны именно подробности.
Если не считать легкого облачка ее неудовольствия от традиционно немилой ей позы, все прошло замечательно. Давно уже мы с нею так не были близки. Я поливал ее своей молофьей, не обращая внимания на деликатное царапанье в закрытую дверь: жена просилась к нам. Скорей всего, законной зазнобе хотелось удостовериться: что я и, может быть, с кем там делаю. Я кончил и открыл. Жена удостоверилась: