направился прямо к большому зданию, расположенному недалеко от центра
города, поднялся по широкой лестнице и вошел в большую комнату, где за
маленьким столиком сидело, играя в кости, несколько человек, одетых более
богато, чем обычные жители города. Толпа вошла за ними и с вожделением
столпилась у двери. Вожди остановили игру и один из них, гигант властного вида
спросил:
— Что ты хочешь, Сидрик? Кто этот чужеземец?
— Друг Мантталуса, о, Малаглин, король Долины Гормлайта, — сказал
Сидрик. — Он знает речь Гормлайта!
— Что это за ложь? — спросил язвительно гигант.
— Пусть они послушают, брат, — сказал торжественно Сидрик.
— Я пришел с миром, — заговорил северянин на древнем языке. — Меня
называют Конан, и я не гирканец.
Ропот удивления пробежал по толпе, а Малаглин коснулся пальцем
подбородка и посмотрел с подозрением. Это был высокий крепко сложенный
человек, гладко выбритый, как и его соплеменники, с красивым, но мрачным
лицом.
Он жадно выслушал рассказ Сидрика об обстоятельствах, при которых тот
встретил Конана, и когда дошло до того, как киммериец поднял придавивший
Сидрика камень, Малаглин нахмурился и невольно напряг мощные мышцы.
Казалось, он недоволен вниманию, с каким его люди так открыто принимали эту
историю. По-видимому, эти потомки атлетов с таким же вниманием относились к
физическому совершенству, как и их древние предки, и Малаглин весьма был
тщеславен в том, что касалось его силы.
— Как же он смог поднять такой камень? — прервал Сидрика король.
21
— Булыжник не был слишком большим. Он достигал моей талии. Этот
человек силен, несмотря на его рост, король, — сказал Сидрик. — Вот синяк на
моей ноге, что доказывает мою правоту. Он поднял камень, который я не смог
сдвинуть, и прошел Путем Орлов, воспользоваться которым осмелились бы лишь
немногие из жителей Мантталуса. Он пришел издалека, сражаясь с врагами, а
теперь должен поесть и отдохнуть.
— Убедитесь в том, чтобы ему все было предоставлено, — надменно сказал
Малаглин, снова возвращаясь к игре в кости. — Но если он гирканский шпион, ты
ответишь за это головой.
— Я с радостью поручусь головой за его честность, король! — гордо ответил
Сидрик. Затем, положив руку на плечо Конана, он тихо добавил: — Идем, мой
друг. У Малаглина отсутствует терпение и манеры не самые изысканные. Не
обращай на него внимания. Я отведу тебя в дом моего отца.
3
Когда они проталкивались сквозь толпу, взгляд Конана посреди открытых
лиц местных светловолосых обитателей выявил и чужую здесь, узкую и смуглую
физиономию с черными глазами, с жадностью глядевшими на киммерийца.
Человеком этим был мужчина с дорожным мешком на спине. Когда тот понял, что
был замечен, то усмехнулся и покачал головой. В этом жесте было что-то
знакомое.
— Кто этот человек? — спросил Конан.
— Это Ахеб, гирканская собака, которую мы впустили в долину со всякими
безделушками и зеркальцами, а также со всеми этими украшениями, которые так
любят наши женщины. Мы обмениваем их на руду, вина и кожи.
Теперь Конан вспомнил этого человека, его хитрое лицо, который крутился
около Хорбулы и подозревался в контрабанде оружия через горы в Меру. Когда
варвар повернулся и посмотрел назад, темное лицо уже исчезло в толпе. Но, не
было никаких оснований опасаться этого Ахеба, даже если тот и узнал Конана.
Гирканец не мог знать о бумагах, которые нес с собой киммериец. Конан
чувствовал, что люди Мантталуса относятся дружелюбно к другу Сидрика, хотя
молодой человек, конечно, и ударил по ревнивому тщеславию Малаглина,
превознося силу Конана.
Сидрик повел Конана вниз по улице к большому каменному зданию,
окруженному колоннами портика, где он гордо представил своего друга отцу,
старику по имени Амлафф и матери, высокой и гордой женщине пожилого
возраста. Жители, по-видимому, здесь не прятали своих женщин, так как
гирканцы. Конан познакомился и с сестрой Сидрика, крепкой светловолосой
красоткой, и с его младшим братом. Киммериец едва сдержал улыбку при мысли о
том, в какой невероятной ситуации он оказался, встретившись с семьей, жившей,
как будто тысячу лет назад. Эти люди, безусловно, не были варварами. Хотя их