вожака. Внезапно, как будто очнувшись от сна, мантталусанцы закричали и
кинулись на них. Захватчики пустились наутек, а разгневанные жители
Мантталуса преследовали их по пятам, рубя и сеча, пока одни и другие не исчезли
за перевалом.
Конан понял, что Сидрик, забрызганный кровью, но торжествующий, стоит
рядом с ним, поддерживая его измученное, дрожащее тело. Киммериец отер глаза
от кровавого пота и коснулся спрятанного свертка. Многие люди потеряли свою
жизнь из-за него. Но сколько еще, в том числе беззащитных женщин и детей
умрет, если пакет будет утерян.
Сидрик хмыкнул и Конан увидел, как со стороны города, через ворота
которого выходило множество радостных женщин, не торопясь приближается
огромная фигура. Это был Малаглин, лицо которого было опухшим и все в
синяках от стальных кулаков Конана. Король прошел спокойно мимо груды тел и
подошел к обоим воинам.
Сидрик схватил зазубренный меч и, увидев это, Малаглин усмехнулся
разбитыми губами. За своей спиной он что-то держал.
— Не впадай в гнев Конан, — мягко сказал правитель. — Ты не волшебник,
ибо ни один человек не может быть вором, или убийцей, если он сражается так,
31
как ты. И я не дитя, чтобы питать ненависть к человеку, который победил меня в
честной борьбе, и потом, когда я лежал без сознания, ты спас мое королевство. Ты
принимаешь мою руку?
Конан схватил его за руку в знак дружбы к этому гиганту, чьим
единственным недостатком было тщеславие.
— Я очнулся недостаточно быстро, чтобы иметь возможность принять
участие в этом бою, — сказал Малаглин. — Я только видел его конец. Но,
несмотря на то, что я не смог выйти на поле вовремя и побить этих гирканских
собак, мне удалось освободить долину, по крайней мере, от одной крысы,
спрятавшейся в моем дворце. Небрежным движением король бросил что-то под
ноги Конана. Отрезанная голова Ахеба, с чертами, застывшими в гримасе ужаса,
смотрела она на киммерийца.
— Ты хочешь остаться в Мантталусе и быть моим братом, как и братом
Сидрика? — спросил Малаглин, глядя в сторону, где его воины гнали кричащих
гирканцев.
— Благодарю тебя, король, — сказал Конан, — но я должен вернуться к
своим, и мне еще предстоит пройти долгий путь. Я отдохну в течение нескольких
дней и уйду. И все, о чем я попрошу жителей Мантталуса, таких же смелых и
храбрых, как и их королевские предки, так это дать мне немного пищи для
дальнейшего путешествия.
Запретный город Готхэн
После получения свидетельств о подготовке Гиркании к новой войне, Конан
добрался — не без препятствий — до Аграпура. В то же время правитель Турана
разослал гонцов в соседние королевства, с просьбой о немедленной встрече.
Властители Шема, Стигии, Заморы, Кофа, Кешана и Пунта вступили в тайное
соглашение всеобщей защиты в том случае, если гирканцы осмелятся нанести
удар по западным королевствам.
В это время, Конан отправился в Замору, в город Шадизар, где варвар
быстро растратил все свои недавно заработанные деньги. Киммериец принялся
искать какую-нибудь небольшую работенку, и даже подумывал о том, чтобы
вернуться в Туран, где его всегда щедро вознаграждали, когда наткнулся на двух
туранцев, пробирающихся в страну Узеров и везущих деньги для выкупа своего
друга. Конан между делом заметил, что знает эти области, а когда туранцы
узнали, кто он такой, они принялись упрашивать северянина, чтобы тот
проводил их через опасные земли за соответствующее вознаграждение. Конан
же никогда не отвергал предложенного ему кошелька с золотом...
1
Высокий туранец, называемый Брагханом, рисовал своим охотничьим ножом
какие-то линии на земле, говоря при этом отрывистым, что указывало на едва
сдерживаемое волнение, голосом:
— Я говорю тебе, Вормонд, что этот пик на западе и есть тот, на который мы
и должны были ориентироваться. Смотри, я нарисовал карту на песке. Эта точка
представляет наш лагерь. А эта вторая — пик. Мы зашли достаточно далеко на юг.
Теперь мы должны свернуть к западу.
— Заткнись, — буркнул Вормонд. — Сотри свою карту. Конан идет!
32
Быстрым движением открытой ладони Брагхан стер едва видимые линии,