колесницей, запряженной четырьмя дикими лошадьми. Конан поймал эту фурию,
что попыталась с таким бешеным рвением убить его, будто кошку, и, легко
обезоружив её, засунул под мышку, как ребенка. Он не был уверен в том, что
делать дальше, но тут из царской спальни вышел раджа, с глазами, все еще
затуманенными вином. Один брошенный взгляд поведал ему, что случилось.
— Еще одна женщина-убийца? — небрежно спросил он. — Конан, я
поставил бы свой трон против твоего меча, что это Анрад Агронда послал ее. Этот
бедный глупец, Ямир Сингх, слишком праведный, чтобы вытворять такие вещи.
Пихнув тело верного раба, раджа ничего не сказал.
— Что мне делать с этой дьяволицей? — спросил Конан. — Она слишком
молода, чтобы быть приговорена к смертной казни, но если ты отпустишь её...
Константинус покачал головой.
— Ни то, ни другое. Дай её мне.
Конан передал девушку радже, как ребенка, довольный тем, что избавляется
от царапин и укусов этой дьяволицы. Но как только Константинус коснулся её,
пленница успокоилась и только дрожала, будто стреноженный скакун. Раджа сел
на диван и заставил девушку встать на колени. Он сделал это без всякой пощады,
но и не грубо. Красавица коротко зарыдала, более напуганная его спокойствием,
нежели гневом Конана. Одна белая рука правителя обхватила её за запястье, а
другая покоилась на голове пленницы, заставляя девушку смотреть прямо в глаза
раджи, хотя её глаза и пытались избежать его взгляда.
— Ты очень молода и очень глупа, — сказал Константинус глубоким и
проникновенным голосом. — Ты пришла сюда, потому что какой-то дьявол
приказал тебе убить меня, — его рука гладила её так, как человек ласкает собаку.
10
— Посмотри в мои глаза, я твой хозяин. Я не причиню тебе вреда, ты будешь
оставаться со мной и любить меня.
— Да, господин, — ответила девушка тихим голосом, как будто в трансе, а её
глаза уже не пытались избегать глаз Константинуса. Они были широко открыты, и
теперь их наполняло странное сияние. Танцовщица поддалась ласкам раджи. Он
ответил ей улыбкой, что сделала его странно красивым.
— Скажи мне, кто ты и кто послал тебя, — приказал правитель, и девушка
послушно склонила голову, к удивлению Конана.
— Меня зовут Ятала. Мой хозяин Анрад Агронда послал меня, чтобы убить
вас, господин. Я уже более месяца танцую в вашем дворце. Мой хозяин выставил
меня на торги, и все было устроено так, чтобы ваш визирь купил меня вместе с
другими танцовщицами. Всё было хорошо продумано, господин. Я пришла
сегодня вечером, и построила глазки охранникам снаружи. Видя, что я маленькая
и без оружия, они позволили мне приблизиться, и я дунула в их глаза тайным
порошком, который заставил их заснуть. Тогда я взяла у одного из них кинжал и
вошла сюда, а остальное вы уже знаете, господин.
Она прижалась лицом к коленям Константинуса, а раджа посмотрел на
Конана с ленивой улыбкой.
— Что ты думаешь сейчас о моей власти над женщинами, Конан?
— Ты – демон, — сказал открыто киммериец. — Я готов поклясться, что
никакие пытки не заставили бы её рассказать то, в чем она в настоящее время
созналась.
— Это правда. Ты познал мою магическую силу раньше, чем я хотел...
Снаружи зазвучали тихие шаги. Глаза девушки расширились от страха.
— Осторожно, господин мой! — крикнула он. — Это Тамур, душитель
Анрада Агронда. Он пришел за мной, чтобы убедиться...
Конан бросился к двери. Когда открылись двери, в них появилась ужасная
фигура. Тамур был выше и тяжелее, чем киммериец. Он был одет только в
набедренную повязку, а его темно-коричневая кожа была обвита узлами
сухожилий и пучками мышц. Его руки и ноги были словно из дуба и стали, но при
этом человек был гибким, как тигр, а его плечи казались невероятно широкими.
На короткой, толстой шее покоилась нечеловеческая голова. Низкий, покатый лоб,
широкие, подвижные ноздри, жесткий оскал рта, маленькие заостренные уши,
обезьяний, выбритый череп — все выдавало в нем человеко-зверя, настоящего
кровопийцу. За его пояс было заткнуто орудие его профессии, зловещий,
шелковый шнур. В правой руке он держал изогнутый меч. Конан быстро окинул
взглядом необычную фигуру и бросился в атаку с характерной варварам
свирепостью. Его меч сверкнул в воздухе, как яркая, синяя молния в то время,
когда киммериец ударил. Ни одна из сторон не колебалась. Они оба прыгнули и