Я рыкнула – хороший альфа не позволил бы мне плакать перед сном и думать, что я никчемный мусор. У меня возникло предчувствие, что лучше присесть. Опустившись на диван, я быстро открыла записку и начала просматривать торопливый почерк Аксила.
Мне пришлось прервать чтение и прикрыть рот рукой, так как я не смогла сдержать всхлип. Чтение этого письма в присутствии Аксила было и вознаграждением, и пыткой одновременно.
Диван прогнулся, а затем твердая рука Аксила легла мне на поясницу, выводя на ней маленькие круги. Я продолжила читать последние несколько строк.
Я расклеилась, кусая внутреннюю сторону щек, чтобы не разрыдаться. А затем перевернула записку, сразу узнав почерк Дориана.
Я улыбнулась записке Дориана, и весь гнев, который, как я думала, я буду испытывать к своему альфе, улетучился. По прошествии двух лет у меня наконец-то все пришло в норму. Я снова начала ходить на свидания и больше не хандрила и не ненавидела свою жизнь. Дориан сделал все правильно, не позволив мне прочесть его, ведь Аксил ничего не мог сделать, чтобы быть со мной, в то время оно уничтожило бы меня.
– Можешь поверить, что он сказал мне это? Что он разорвет меня на части? Наследного принца! – усмехнулся сидящий рядом со мной Аксил.
Я совсем забыла, что он здесь. Положив записку на колени, я сложила ее и сунула в карман.
– Я оставлю ее себе. Это мое, – заявила я.
Он ничего не сказал, лишь кивнув.
– Почему ты не сказал мне, что ты принц?
Он вздохнул.
– Потому что у меня не было намерения занимать трон. Я не хотел, чтобы ты видела во мне того, кем я не был. Я не хотел иметь ничего общего с этой ролью. Я хотел тебя и маленький домик где-нибудь в деревне с дюжиной детей.
У меня защемило сердце от этого заявления, но мне нужно было больше информации.
– Тогда почему ты бросил вызов Анселу в борьбе за корону? Если ты не хотел такой жизни?
Он вздохнул, проводя ладонью по своим темным волосам.
– Два года в заточении предоставили мне много времени и пищи для размышления. Я и подумать прежде не мог, что мой брат способен на такую жестокость. Но понимая, что он смог заточить меня и контролировать так долго… Я уверился, что не могу позволить ему остаться королем. Что мы с тобой никогда не будем в безопасности при таком раскладе.
Я нахмурилась.
– Согласна. Но тогда почему ты оставил своего брата в живых? Если он контролировал тебя против твоей воли, а ты сражался с ним за трон и победил – зачем позволять ему сохранить свою жизнь? – Я бы убила его.
Тут проявился волк Аксила, и его глаза засветились желтым.
– Закон волков гласит, что постоянно должны быть живы два наследника королевской крови. Жена Анселя не смогла родить ему волчонка, поэтому мне пришлось оставить его в живых, пока я не женюсь и не заведу собственных детей.
Все, что он сказал, имело смысл, но мое сердце все еще болело из-за того, как все обернулось.
– Ты был королем в течение двух лет… ты мог бы послать за мной в тот день, когда тебя короновали. – Я лихорадочно искала причины не прощать его.
– А мог ли я? – спросил он. – Как только я стал королем, то осознал ошибку, которую совершил. Король должен найти жену только путем Испытаний Королевы. Я сам загнал себя в ловушку. Часть меня хотела, чтобы ты вступила в них и стала моей, а другая часть хотела, чтобы ты осталась в Илистых Отмелях, где тебе не причинят вреда.
У меня перехватило дыхание, когда он потянулся и обхватил мое лицо ладонями.
– Ты моя пара, Зара. Я понял это тогда, когда нам было по пятнадцать. А ты?
Эти чертовы слезы, которые редко появлялись на глазах, вернулись, и я быстро сморгнула их.
– Я надеялась, – тихо сказала я.
Затем он посмотрел мне в лицо, без сомнения, ожидая моего вердикта.
Простила ли я?
Мое сердце бешено колотилось в груди, когда я взвешивала его слова в записке, а также ответ Дориана и наконец его приглашение меня на Испытания Королевы. В первый вечер, когда он увидел меня на ужине в честь регистрации, он сказал, что сожалеет о том, что пригласил меня. Это было потому, что он боялся, что меня убьют и ему придется жениться на другой. Он сделал все, что обещал, когда нам было по пятнадцать. Просто это заняло больше времени, чем я думала.
Я, наконец, взглянула на него.
– Долго же ты собирался, – сказала я ему.
Он грустно взглянул на меня, руки соскользнули с моего лица, и он смущенно кивнул.
Я не имела в виду, что было уже слишком поздно.
Протянув руку, я обхватила его подбородок и провела большими пальцами по его жесткой бороде.