— Преподобный Макмайкл… — начал он, но Дэвид оборвал:
— Эти деньги для тех, у кого совсем ничего нет, к тому же средств и так мало. Я думаю, стыдно и медяк потратить без крайней нужды. Всякому имеющему да не дастся, пока я пастор в этом приходе.
Чейсхоуп промолчал, справившись с чувствами, но Александр Спрот, фермер из Майрхоупа, что-то прошептал соседу, и в воздухе повисло напряжение, снять которое помог смех мельника из Вудили. Этот человек, из рода Спотсвудов, считался самым богатым в приходе и самым нелюдимым, но веселый хохот опроверг сложившуюся репутацию.
— Правда на стороне мистера Семпилла, Чейсхоуп, — воскликнул он. — Эта твоя Джин, после того как муженек ее оставил, живет припеваючи. Нам бы позаботиться о тех, кто концы с концами свести не может.
— Пересилили вы меня, — сказал Кэрд и больше не проронил ни слова.
В те дни в Вудили редко получали новости. В хорошую погоду, еще до бурана, из Эдинбурга прибывали торговцы с лошадьми, к тому же путешествующие по дороге в Англию приносили вести из столицы. Ходебщик Джонни Дау продолжал коробейничать, но снег остановил и его, а в январе, когда небо прояснилось, он сломал ногу в Тарритских трясинах и на шесть недель пропал из вида. Но даже в лучшие свои дни Джонни мог поведать только о том, что происходит в усадьбах и в Аллерском приходе. В середине зимы надежды на почтовое сообщение не было, и Дэвид оказался в такой изоляции, словно жил где-нибудь на Гебридах. Он узнавал, что происходит в мире, лишь на собраниях Пресвитерского совета, и эти новости, к тому же услышанные из уст взволнованных собратьев во Христе, несли в себе ужасные предзнаменования.
Собрания Совета в Аллерском приходе поначалу казались Дэвиду приятной переменой в его спокойной жизни. В ноябре встреча длилась два дня, и он, как младший член конгрегации, открыл ее и охотно принял участие в толковании отрывка из Писания. Но в целом было скучно, так как по большей части все свелось к обсуждению упрямства владельцев церковных земель, местным скандалам и ремонту в кирках. Заседание закончилось, братья направилась в таверну «Скрещенные ключи» и угостились гораздо лучше, чем привыкли у себя дома. Вот тогда мистер Мёрхед трагическим шепотом сообщил новости, полученные с гонцом из Эдинбурга. Нечестие вновь подняло главу, на сей раз в землях Ковенанта. Монтроз-отступник пробился на север в самый неожиданный момент и сейчас ведет орду ирландских дикарей на погибель набожных шотландцев[53]. Уже прогремели сражения, то ли под Пертом, то ли у Абердина, и победа оказалась не на стороне боголюбивых. Страшные вещи сказывались про тех ирландцев, ведомых леворуким Макдональдом[54], свирепых, как амалекитяне, слепых ревнителей Рима, сжигающих и уничтожающих все и вся на своем пути и не щадящих женщин, стариков и детей. Нашествию, несомненно, скоро дадут отпор: войско Ливена идет из Англии, — но в рядах ковенантеров нашлись предатели. После этого весь Пресвитерий отправился на молитву и в длительных обращениях к Всемогущему искал ответа, чей грех, Парламента или Ассамблеи[55], армии или народа, навлек на страну столь суровое наказание.
Дэвида ошеломили эти рассказы. Монтроз был для него лишь именем — именем великого аристократа, первым обратившегося к делу Христову и предавшего его. И этот Иуда не канул в небытие, но ввергал в несчастия Землю обетованную, усугубив свое бесчестие тем, что привел дикарей уничтожить родной праведный народ шотландский. Как и все в этих краях, Дэвид боялся ирландцев, чьи зверства стали притчей во языцех, и Рима, в воображении юного пастора воплощавшего недреманное око Антихриста, коему сам Бог вручил этот мир до поры, пока чаша мерзостей и греха не переполнится. Новости так потрясли священника, что в нем не осталось политической вялости, и в какой-то момент он почувствовал себя столь же пылким ковенанте-ром, как сам мистер Мёрхед. А потом был снегопад, и голову Дэвида заполнили совсем иные волнения. Следующее собрание Пресвитерского совета состоялось только в феврале. Вести в этот раз звучали еще более грозно. Тем утром мистер Мёрхед получил письмо, где говорилось, что Монтроз разоряет земли светоча христианского, маркиза Аргайла[56], а тот бежал на север и сейчас, после сокрушительного поражения, пережидает у одного из высокогорных озер с остатками армии ковенантеров. Настала жестокая година, и народ должен покаяться пред ликом Господним. Парламент издал указ, что по всей стране следует блюсти пост, и решено, что в каждом приходе будет проведена особая церковная служба, во время которой истый защитник Христа призовет к исповеди и раскаянию. Одним из таких избранных сосудов веры стал мистер Праудфут из Боулда, он должен был читать проповедь в постный день в Вудили в первую неделю марта.
53
В 1637 г. граф Монтроз (с 1644 года маркиз Монтроз) одним из первых принял Национальный ковенант и был одним из тех, кто привел ковенантеров к победе в Епископских войнах, но впоследствии оказался недоволен радикализацией движения и умалением прерогатив короля. Летом 1641 г. он вступил в противостояние с графом Аргайлом и был арестован за обращение к Карлу Первому. Карл добился освобождения Монтроза из тюрьмы. Монтроз отказался от принятия «Торжественной лиги» 1643 г. Став основной фигурой лагеря роялистов, маркиз был назначен наместником короля в Шотландии. В 1644 г. во главе шотландских горцев и ирландских войск Аласдера Макдональда предпринял решительное наступление на ковенантеров.
54
Аласдер Макдональд (ок. 1620-47) — шотландско-ирладский полководец. Сын Коллы «Левши». В честь отца получил прозвище «Макколла», но иногда его, как и отца, называли Левшой.
55
Генеральная ассамблея — в пресвитерианской церкви высший орган церковной администрации и судебной власти.
56
Арчибальд Кэмпбелл (1607–1661) — 1-й маркиз Аргайл (с 1641 г.), 8-й граф Аргайл (с 1638 г.) — крупнейший государственный деятель Шотландии времен Английской революции и ковенантского движения, фактический глава правительства страны на протяжении большей части периода нахождения ковенантеров у власти в Шотландии.