Первая панорама Марса, сделанная марсоходом «Viking-1» 20 июля 1976 года
В 1988 году к Хогленду присоединился Эрол Торан (Erol Torun) – профессиональный картограф и специалист по анализу спутниковых снимков Управления геодезии и картографии Министерства обороны США, имевший, в частности, ученую степень по геоморфологии. Торан, детально изучив снимки Сидонии, обнаружил ряд повторяющихся математических постоянных. Особенно много явных геометрических знаков присутствовало в объекте, который был назван исследователями «Пирамида D&M». Далее Хогленд и Торан начали изучать углы и пропорции между расположенными в районе «Лица» монументами. Достаточно быстро было обнаружено, что многие из подобных углов, пропорций и функций применимы ко всему комплексу Сидонии.
Хогленд понял, что ключ к посланию, как это нередко бывает, был заключен в самом послании. Один из углов пирамиды «D&M» давал градус 19,5. Причем в пирамиде этот угол повторялся трижды. Эти же 19,5 градуса Хогленд нашел в пределах границ комплекса монументов Сидонии еще трижды.
Ричард Хогленд, таким образом, был одним из первых, кто сообразил: не столь важно, является «Лицо на Марсе» похожим на человеческое или же нет. Тут вообще не в этой похожести дело! Получившаяся в результате модель геометрических соответствий явно содержала некое послание, но в чем заключалась его суть?
…Критиков и оппонентов Ричарда Хогленда понять можно. Уже цитировавшиеся мною шведские авторы Александр Бард и Ян Зодерквист в книге «NETOкратия…» хорошо, хотя и несколько академичным, научным языком выразили суть опасений тех, кто критикует методологию исследователей, применяющих при анализе данных о Марсе альтернативные, в том числе конспирологические методы: «Люди в основном весьма консервативные создания. Психологический термин “когнитивный диссонанс” означает, что люди склонны держаться старых убеждений, даже если они противоречат вновь открывшимся фактам. Как известно, Гегель любил говорить, что если факты не согласуются с его теорией, то тем хуже для фактов».
Попытаться убедить противников альтернативной точки зрения в наличии у нее здравых идей бессмысленно. Нас интересует другое: что же на самом-то деле произошло в свое время на Марсе, что там может происходить сегодня?
А что, если такие исследователи, как Ричард Хогленд, и в самом деле правы, пусть и не на все сто процентов, но – в значительной степени? И вот если версии конспирологического характера относительно природы и истории Марса мы примем за правильную точку отсчета, результат исследования этого вопроса может быть совершенно иным, а для кого-то – даже непредсказуемо иным.
Часть II. Парадоксы Марса
Глава 3. Марсианские артефакты
Прогнозы «Отчета Брукингса» оправдались?
Конец 1950-х годов ознаменовался практически одновременным стартом космических программ СССР и США. Первый искусственный спутник Земли, как известно, был запущен Советским Союзом 4 октября 1957 года. Через три месяца, 1 февраля 1958 года, свой первый искусственный спутник вывели на орбиту Земли и Соединенные Штаты. Для руководства обоих государств это был лишь первый шаг. Далее вопрос стоял о полете в космос человека и начале освоения ближайших к Земле планет – Луны, Марса, Венеры. Планы, что и говорить, были масштабные!
В 1959 году, вскоре после запуска первых спутников, «Институт Брукингса» («Brookings Institution»), известный «мозговой центр» США, штаб-квартира которого располагается в Вашингтоне неподалеку от резиденции Президента США, получил задание на подготовку исследования, отчет о котором официально назывался так: «Прогноз последствий мирной деятельности в космосе для человечества» («Proposed Studies on the Implications of Peaceful Space Activities for Human Affairs»). Текст исследования был представлен заказчику – руководству NASA – в конце 1960 года, а конгрессу США – в апреле 1961 года. Этот отчет часто сокращенно называют «Отчет Брукингса» или просто «Брукингс».
Пару слов об этой организации. В 1916 году американский бизнесмен Роберт Сомерс Брукингс (Robert Somers Brookings; 22.01.1850–15.11.1932) основал организацию, которая называлась «Институт правительственных исследований» («Institute for Government Research»). В годы Первой мировой войны Брукингс работал в правительстве США, служил в составе военно-промышленного департамента, а также возглавлял Комитет по ценообразованию. Институт стал первой частной научной организацией, в задачи которой входил анализ экономической ситуации в стране, выдача рекомендаций правительственным структурам, а также использование научных подходов для обеспечения эффективной и действенной работы федерального правительства.
В 1927 году институт был объединен с двумя другими организациями – «Экономическим институтом» («Institute of Economics») и «Высшей школой Роберта Брукингса» («Robert Brookings Graduate School»), которые также финансировались Робертом Брукингсом, получив современное название – «Brookings Institution». Перед институтом ставились следующие задачи: проведение научных исследований и содействие им в экономической области, в сфере государственного управления, политических и социальных наук.
Институт благополучно дожил до наших дней, а среди его заказчиков и спонсоров мы можем видеть такие организации, как благотворительные фонды Форда, Гейтса, Макартура, и правительственные структуры США, Японии, Катара, Тайваня, Великобритании и пр.
Титульная страница «Отчет Брукингса», издание 1961 года
«Институт Брукингса» уже в 1950-х годах являлся одним из ведущих мозговых центров США. В отчете института 1960 года «Прогноз последствий мирной деятельности в космосе для человечества» помимо многочисленных статистических и аналитических данных содержалась изолированная от общего контекста оценка возможности открытия NASA разумной внеземной жизни.
Те, кто интересуется вопросами исследования космического прстранства, безусловно, знают как об «Отчете Брукингса», так и о его содержании. Его текст сегодня без особых проблем можно найти во Всемирной паутине. Это, кстати, к той теме, которая уже поднималась в предыдущих главах: сегодня для тех, кто принимает решения во всемирном масштабе, зачастую нет особой необходимости скрывать некую информацию. Наоборот, чтобы ее понадежнее скрыть, эту информацию лучше всего положить на самое видное место. В нашем случае – разместить в Интернете. Проблема в том, что далеко не все знают, какая именно информация им необходима и в каких именно «секретных файлах» она содержится. А так как в том же Интернете самой разнообразной информации – воз и маленькая тележка, искать можно очень долго, но в конечном итоге даже ее найти. Но вот вопрос: кто же вам потом поверит, что найденные вами такого рода данные являются, так сказать, секретными и скрываемыми, если их можно обнаружить в доступных источниках?
Так вот, в тексте этого 300-страничного отчета содержалась весьма недвусмысленная рекомендация о необходимости засекречивания данных, которые могут быть получены в результате реализации Соединенными Штатами космической научной программы. Но почему? Для тех, кто не знаком с «Отчетом Брукингса», приведем несколько цитат из его текста.
На странице 215 этого отчета, в частности, сказано: «При том что непосредственной встречи с ними (внеземными формами жизни) в течение ближайших 20 лет не произойдет (если только их технология не превосходит нашу, что позволит им посетить Землю), артефакты, оставленные в определенное время этими формами жизни, вероятно, могут быть обнаружены в ходе наших (NASA) космических исследований на Луне, Марсе или Венере…»