Совершенно точно известно следующее: Томаса Чертча и Радика Шухарта больше нет. Они мертвы. Все, что расположено вдоль линии экватора, постарело на несколько десятков или сотен лет. В сотнях километров к северу от Центральной возникло неизвестное силовое поле, силовой экран, который отталкивает от себя материальные предметы и не пропускает радиоволны. На Паломнике за время отсутствия «Стрекозы» пронесся невиданный ураган. Люди с баз не отвечают на вызовы Центральной.
Гарднер помассировал виски. Голова гудела. По отдельности все это было понятно и весьма возможно. Но вот как связать в одно целое? И вдруг он на мгновение представил себе лицо Тамары. Не такое, как при их последней встрече, а другое, дорогое, близкое, любящее. И тут же отогнал воспоминания.
Система: Саваж
Планета: Паломник
Местоположение: 18.5° северной широты, 68.4° западной долготы
Научно-исследовательская База-2
Местное время: 16-21
«Ева ждала ребенка, – отстраненно подумал Сэмюель. – Неужели Пьер не замечает, что у нее вполне нормальная фигура?».
Но Готье заметил. Заметил еще раньше, когда увидел ее прилипшей к стене купола. Он сглотнул, пытаясь убрать подступивший к горлу комок:
– Ева, что случилось с нашим ребенком?
– С ребенком? – в глазах женщины впервые появилось удивление. – Не понимаю…
– Что с тобой?
– Со мной? Ничего. Я очень долго ждала вас. Одна. Мак тоже вас ждал. Но потом он сказал, что времени до какого-то сдвига осталось совсем мало и надо ехать на Центральную. Когда Мак уехал, он заварил входную дверь снаружи, чтобы в минуту отчаяния я не могла выйти и покончить жизнь самоубийством. – девушка впервые улыбнулась. – Но у меня и не возникало таких мыслей. Я наблюдала за ползунами и перевертышами.
– Ева, когда ушел Мак? На чем он ушел?
– Пять лет назад. Он был очень добр ко мне. Его все смешно так называли – Башка. Потому что он был очень умный.
– Как пять лет?
– У меня все записано. Все всегда говорили, что вести дневник нужно обязательно. Тем, кто придет это будет очень важно. – Ее лицо вмиг стало серьезным. – Мы поддерживали с ним связь около двух часов. Потом он замолчал. Я думаю, он умер.
– Ева! – Пьер с каждым ее словом терял остатки самообладания.
– Не-ет. Я не Ева. Ева умерла восемнадцать лет назад. – задумчиво проговорила девушка. – Я ее даже и не помню. Но, я покажу вам, где ее похоронили.
– Ева, что с тобой? Очнись! – Пьер тряхнул хрупкую фигурку за плечи, но она сняла его руки со своих плеч и сказала:
– Мак говорил, что Ева все время кого-то ждала.
– Кого?
– Пьера Готье… Мак говорил, что она его очень сильно ждала.
Томсон отвернулся от прозрачной стены, за которой виднелся поникший силуэт его товарища. Сглотнув подступивший спазм в горле, он перегнулся по пояс из кабины и с удовольствием выпустил вниз долгую струю огня.
– Я – Пьер Готье. Я понимаю, ты устала за эти дни. Это, наверное, были ужасные дни. Но теперь все кончилось. Очнись! Ева! Встряхнись! Мы сейчас полетим к нам домой, на Центральную. Ева, ну не смотри на меня так.
– Я уже говорила, что я не Ева. Меня зовут Ирен.
Готье оторопело посмотрел на девушку, но, все же взяв себя в руки, как можно мягче сказал.
– Ирен? Да, мы с тобой именно так и хотели назвать нашу дочь! Ева, послушай, ты немного больна. Но это скоро пройдет. Нам нужно торопиться. Скоро зайдет Саваж. Что ты хочешь взять с собой?
– Саваж? Нет, он зайдет еще не скоро. Он зайдет через полгода. Я читала в книгах, что Саваж садится каждые двадцать три часа. А когда он садится, все люди ложатся спать. Но здесь все по-другому. Здесь день длится полтора года. Смешно, правда? День больше года. А потом на полтора года наступает ночь, и здесь все замерзает… и темнота. После этого ползуны и перевертыши кажутся такими приятными. Они светятся, как земные светлячки и кажется, что перемигиваются друг с другом. Так и хочется поиграть с ними. Да, ночью мне было иногда плохо. Особенно когда уехал Мак. Бедный, он погиб через два часа. Я так думаю.
Готье выглянул в отверстие и неуверенно помахал Томсону, как бы говоря: «Не обращай внимания, это она так». Сэм так же молча кивнул ему и показал пальцем вниз, что означало: «Хорошо. Садитесь в машину, ползуны уже на подходе».
– Что бы ты хотела взять с собой, Ева? Нам пора возвращаться домой.
– Ирен…
– Ну, хорошо. Ирен. Так что же?
– О, я хотела бы взять все. Ведь у меня на Центральной нет ничего. Я там ни разу не была. А мне всегда так хотелось побывать там. Но я не буду брать много, ведь вы, наверное, спешите? Несколько платьев. Хотя нет, они все давно уже износились. Я возьму вот эту книгу, комбинезон. Он еще почти новый. А тебе Мак просил передать вот это, – она сняла с руки кольцо, инкрустированное невзрачным серым камнем.